Ну, что же Вы замолчали, капитан? Врите дальше!
После стакана командующий подобрел и взглядом, и голосом.
Пытаясь унять дрожь в голосе, Усиков робко откашлялся.
Ну, принял он меня, значит. Я передал ему пакет и он разломал печати и начал читать письмо
«Разломал»»? хрустнул горбушкой Кобылевский.
Вот чтоб мне!..
Усиков истово перекрестился. Он говорил правду: атаман действительно разломал печати. Какие именно другой вопрос.
Дальше!
Усиков не смог скрыть вздох облегчения. Он вообще ничего не мог скрыть. Даже принадлежности к контрразведке. Правда, её он не только не скрывал, но и всячески подчёркивал: других достоинств у него не было.
Атаман читал письмо про себя Но фразу о том, что Его превосходительство желает ему всех благ, он повторил вслух Даже дважды
Не отрывая от командующего приклеившегося к нему преданного взгляда, капитан приложил руки к груди.
Клянусь всеми святыми, что так и было!
И это тоже было правдой пусть и не всей, но правдой. Даже в количественном отношении: ведь атаман и в самом деле повторил адресованное ему «пожелание» дважды.
По причине ежедневно-ежевечерних заседаний Кобылевский уже не помнил содержания письма, с которым его ознакомил Чуркин большой охотник до чужих лавров. Но и полковник, в свою очередь, уже не помнил всех нюансов эпистолы по той же причине. Но зато оба они помнили, что письмо было составлено в любезных выражениях. Пожелание благ вполне могло затесаться между строк.
Поэтому Вадим Зиновьич спокойно «добил» второй стакан и подобрел ещё больше. Не только лицом но и к Усикову.
Ну и?
Усиков вытянулся во фрунт.
Ну, значит, поблагодарил он Ваше превосходительство за пожелание ему всех благ. Потом
Виктор Терентьич запнулся: следовало быстро придумать оптимальную версию. В распоряжении у него было только мгновение. За это время его срочно должно было осенить или ударить: мысли приходили к нему лишь таким способом. И его осенило или ударило: что может быть оптимальнее совместного распития водки? Как минимум для командующего? И капитан решительно переступил черту, отделяющую прозу жизни от области ненаучной фантастики.
Атаман предложил мне попробовать атаманской горилки! Ну, доложу я Вам, Ваше превосходительство: вот это да! Кстати, Семён Васильич рассказывал мне, как его хлопцы вымачивают в ней свои знаменитые кожаные канчуки
Канчуки?
Вадим Зиновьич наморщил лоб.
А: «Вий» Гоголя! Читал!
Усиков завистливо вздохнул. Имел на то полное право: в кадетском корпусе Гоголя проходили уже после того, как будущий капитан был исключён из учебного заведения с формулировкой: «за систематическую неуспеваемость и плохое поведение».
Да-да, Ваше Превосходительство!
Плохая игра, в точном соответствии с рецептурой, затребовала хорошую мину.
Именно у Гоголя! В этом как его в «Вие»! Кстати, пан головной атаман пытался уличить меня в невежестве, и хитро так спросил, мол, откуда это?
Ну, и Вы?
Интерес генерала к третьему стакану уже значительно превышал интерес к показаниям Усикова. По причине отсутствующего на себе взгляда командующего, Усиков отважился на выкат груди.
Ну, а я не только удивился, но и оскорбился! И то: какой русский офицер не читал Гоголя, а тем более этого как его «Вия»!
Усиков врал настолько убедительно, что временами ему самому начинало казаться, что говорит он сущую правду, и что именно так всё и обстояло в действительности.
Ну, потом, уже за другой бутылкой горилки, мы с ним посмеялись над его рассказами о том, какие художества учиняют этими канчуками его умельцы над своими жертвами вернее, над их задницами!
Упоминание задницы немедленно сподвигло командующего на поощрительную ухмылку: он ведь был генералом. Усиков не замедлил подработать Вадим Зиновьичу подобострастным хохотком. Почувствовав, что тремя стаканами это только при нём командующий уже достаточно подготовлен к восприятию более серьёзных домыслов, капитан перешёл в решительное наступление. На правду.
Кстати, Ваше превосходительство, во время дружеского разговора атаман пожаловался мне на трудности в управлении войсками. Он сказал, что солдаты не желают воевать по причине систематической задержки жалованья. Он даже признался мне в том, что некоторые его части как раз те самые, на которые мы рассчитывали в деле уничтожения группы «красных» сильно распропагандированы большевиками.
Кобылевский и Чуркин обменялись изумлёнными взглядами.
Да что Вы говорите?!
Покончив с изумлением и заодно и очередным стаканом водки Вадим Зиновьич сокрушённо покачал головой.
Вот тебе и «пан атаман»!
Так и сказал, Ваше превосходительство!
Усиков отреагировал моментально, ухватившись за фразу командующего, как за хвост жар-птицы. Ни один мускул не дрогнул на его лице: в этот момент он и сам верил в то, что «главный самостийник» иначе и сказать не мог.
Чуркин ядовито усмехнулся: самое время поработать на свою реабилитацию.
Пытался создать у нас впечатление полной беспомощности, чтобы мы не рассчитывали на него!
Похоже, что Вы правы, полковник
Кобылевский вздохнул, и потянулся за бутылкой. Уже за другой.
И в оценке намерений атамана, и в оценке его сущности Похоже, Иван Антоныч напрасно делал ставку на самостийника