И вот дождались! Такого дружного перепоя в «армии» не было давно может, неделю, а может, и две. В отличие от самого Макара, его дружок Петька, так сказать, «поддержал компанию». Теперь, облевавшийся с перепоя, он лежал бездыханным на своей сегодняшней добыче грудастой, рыжеволосой девице лет восемнадцати от роду, тоже не подававшей признаков жизни по аналогичной причине.
Макар брезгливо оглядел «павших», и сплюнул: Петьку он недолюбливал с детства. Из-за Одарки самой красивой девки на Мандрыковке, которая предпочла ему этого деревенского Аполлона. Корявому с лица Макару трудно было тягаться с наглым русоволосым красавцем, и поэтому все старания Макара заинтересовать Одарку своей скромной персоной успеха не имели. Зато теперь у него появлялся шанс: количество «нажитого» им добра способно было растопить сердце не то, что гордой Одарки самой Снежной королевы. О существовании последней Мирон узнал в отхожем месте, коротая время за чтением листка, вырванного из какой-то книжки.
Макар обошёл одну за другой все избы, набитые до отказа перепившимися «воителями», и «отделил овец от козлищ»: бойцов от их оружия. И правильно: у рачительного хозяина ничего в хозяйстве не пропадёт. Собрав ружьишки, он аккуратно сложил трофеи на возах, обернул мешковиной и замаскировал сеном и хворостом. Потом он тихо вывел из укрытия возы, запряжённые каждый парой загодя накормленных и напоенных лошадей. Хотя осторожничать было ни к чему: до завтрашнего утра «армии батьки Дьявола» не существовало.
Посты он миновал спокойно: постовые спали беспробудным сном в придорожных канавах. И лишь после этого он вытянул кнутом норовистого коня. Эх, широка ты, украинская степь!
До киевских предместий ему, конечно, пришлось несколько раз «тряхнуть» кошельком. Но количество ненужных приключений оказалось минимальным, и он доставил и себя, и груз в родную Мандрыковку целым и невредимым.
Идти домой Макар поостерёгся: уж больно широкую известность приобрела его «трудовая деятельность» вначале в войсках атаман-директора, а затем и в «повстанческой армии» батьки Дьявола. Дождавшись ночи, он постучал в ставни Одаркиной хаты.
Естественно, первое, что он услышал, было:
Петруша, это ты?
Вопрос был ожидаемым но Макар не сдержался. Правда, благоразумно не в Одарку: в себя.
Е твою! Опять со своим Петрушей! «Петруша, это ты?». Это вместо того, чтобы культурно спросить: «Хто там?»
Лаконично отведя душу, он зашептал в щель между плохо подогнанными ставнями:
Одарка, это я, Макар!
Скрипнула входная дверь. Простоволосая Одарка, зябко кутаясь в «потраченную» шаль, стояла на пороге.
Какая же ты Одарочка!
Выдавливая из себя эрзац-приветствие, Макар трясся от вожделения. Женщина и в самом деле была чудо, как хороша: стройная, рослая, с высокой грудью, с пышными тёмно-русыми волосами и тонкими чертами красивого смуглого лица.
А где Петя?
Ассортимент её вопросов по-прежнему не отличался разнообразием.
Мирон с досады аж крякнул.
Одарка, в дом-то хоть пустишь?
Женщина молча отступила в сторону. Но Макар квалифицированно замешкался на пороге, давая Одарке возможность потрястись зрелищем нагруженных возов.
Зачем тебе это? не совсем правильно потряслась Одарка, пальцем тыча в хворост.
Макар загадочно усмехнулся.
«Это» только сверху
Глаза Одарки понимающе сверкнули.
Ну, проходи в дом, Макар, чего же это мы застряли на пороге! засуетилась она, буквально заталкивая гостя в хату.
Впервые Одарка назвала Макара по имени и тот не мог не отметить это, как добрый знак.
Хата Одарки при всей убогости внутреннего убранства отличалась чистотой и опрятностью: Макар сразу занёс это в «плюс» хозяйке.
А у Петруши такие же возы?
Расставляя миски с нехитрой снедью, Одарка спросила будто бы ненароком, но прерывистое дыхание выдавало её живой интерес.
Макар ответил не сразу. Во-первых, нужно было переварить очередное упоминание ненавистного имени. В-вторых, нужно было выдержать многозначительную паузу, присовокупив к ней максимально презрительное выражение лица. На всё это требовалось время.
У Петруши, густо полил он ядовитой иронией конкурента, не только того, что должно быть на возах, и самих возов, отродясь, не было!
Глиняная миска выпала из рук Одарки.
Нет, не меняя интонаций в голосе, продолжал Макар, кое-что на батьковых возах он возил.
Макар ответил не сразу. Во-первых, нужно было переварить очередное упоминание ненавистного имени. В-вторых, нужно было выдержать многозначительную паузу, присовокупив к ней максимально презрительное выражение лица. На всё это требовалось время.
У Петруши, густо полил он ядовитой иронией конкурента, не только того, что должно быть на возах, и самих возов, отродясь, не было!
Глиняная миска выпала из рук Одарки.
Нет, не меняя интонаций в голосе, продолжал Макар, кое-что на батьковых возах он возил.
Напрасно лицо Одарки пыталось озариться светом надежды: уточнение не замедлило воспоследовать.
Вернее кое-кого
Свет надежды тут же ушёл с лица, поняв всю неуместность пребывания на нём.
Да-да! Макар точно следовал инструкциям по ковке железа. Вот такого добра у него было непереводно! Первейший блядун у батьки!