Таким он был и в тот день, когда в одном из самых примечательных его зданий на площади Богдана Хмельницкого появился молодой человек весьма благородной наружности. По причине этой наружности именно в этом здании он не мог появиться своей волей и без сопровождения. По текущим временам благородная наружность являлась достаточным основанием для того, чтобы ближе познакомиться с внутренним убранством именно этого здания. Почему «именно»? Да потому, что именно здесь обосновалась ещё одна достопримечательность города, уже из новых Всеукраинская Чека: Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Сокращённо ВУЧека. (Аббревиатуры теперь были в моде).
Молодого человека препроводили на верхний этаж. Из этого можно было сделать вывод, что ведут его к начальству, которое во все времена любило «небеса». Часовой осторожно приоткрыл самую приметную дверь, и напутствовал «компаньона» «дружеским» тычком ружейного приклада.
Войдя, молодой человек окинул быстрым взглядом интерьер кабинета. Последний вызывал уважение, как к его хозяину, так и к грозной аббревиатуре учреждения, которое они оба представляли. Глазам новоприбывшего предстали: старый потёртый кожаный диван, обсиженный скучающими мухами, такое же кресло, натруженное задницами прежних хозяев, массивный стол зелёного сукна и пара венских стульев, сильно побитых временем и неумеренным энтузиазмом прислуги.
Разношерстность была, конечно, случайной: «мебеля» явно собирали по принципу «с бору по сосенке». Но сиротская обстановка кабинета и вся его специфическая атмосфера не могли не впечатлять аудиторию по ту сторону стола. Всё в ней располагало к «воздействию»: и подбор, и цветовая гамма, и процент износа. Одна только случайность интерьера словно намекала гостю на преходящую сущность бытия.
Вы свободны, товарищ!
«Вольная» даровалась, разумеется, не новоприбывшему, а «товарищу с примкнутым штыком». Когда тот закрыл за собой двери, хозяин кабинета решительно просиял:
Прошу, прошу!
Улыбка неплохо монтировалась с лицом этого коренасто-головастого крепыша средних лет с густыми тёмно-русыми волосами и окладистой бородой. Обликом он напоминал бы типичного провинциального учителя откуда-нибудь из Рязани или Кинешмы, если бы не заметный акцент, выдававший в нём выходца из Лифляндии.
Рад нашей встрече Михаил Николаевич.
Новоприбывший явно офицер, хоть и без погон осторожно присел на стул, тут же «поехавший» под его задом. Обрадоваться в ответном порядке, хотя бы из политеса, у него не получилось и не по вине стула. Мешали стоны за стеной, вряд ли по причине оргазма, да бурые пятна на полу, «по виду напоминающие кровь», как написали бы в акте судебно-медицинской экспертизы.
Вижу, Вы уже сориентировалась в обстановке.
Хозяин перехватил взгляд офицера ещё «по дороге».
И это правильно. Так вот, Михаил Николаевич
Договорить ему не удалось: за стеной кабинета послышался какой-то шум. Затем раздался тупой стук будто на пол уронили мешок картошки. Кто-то коротко вскрикнул и заскулил.
Бородач удручённо развёл руками.
Опять Ну, совершенно невозможно работать
Вздохнув, он поднял трубку телефонного аппарата.
Петров, зайдите ко мне.
Через минуту на пороге кабинета появился громадный, под два метра, матрос в тельняшке, клёшах и ботинках, явно превосходящих сорок пятый размер. Закатанные рукава тельняшки открывали взору любопытствующих вычурные татуировки морской тематики на огромных волосатых руках с кувалдообразными кулаками. Правой рукой он держал за шиворот хлипкого старичка с бородёнкой клинышком, а пальцем левой указывал на него хозяину кабинета.
Опять? устало вздохнул чекист, укоризненно глядя на подчинённого.
Матрос приложил к груди руку вместе со старичком.
Это всё он, товарищ комиссар!
Что именно?
Пущал пропаганды против Советской власти!
А точнее? иронично усмехнулся хозяин.
Ругал её Советскую власть, значит в моём лице!
В Вашем лице?! не пожалел уже своего лица хозяин. Любопытно! И как именно ругал?
Свободной пятернёй матрос «задумался» в затылке.
Я не разобрал, товарищ комиссар: то ли гомном, то ли гнидой
Я только сказал, что никогда не встречал подобный экземпляр гоминида! всхлипом обозначился старичок. А мне за это, извиняюсь по морде!
Врёт! Вот, ей Богу, товарищ Председатель: врёт!
В доказательство своей правдивости матрос едва не перекрестился старичком.
Я только глянул на него, как он тут же и вот!
И сколько раз?
Чего?
Ну, сколько раз «глянул»? усмехнулся чекист. Я, к примеру, насчитал не меньше шести звуков, характерных для падения тела с высоты собственного роста.
«Глянул»! опять шмыгнул носом старичок. Он мне зуб выбил!
И старичок продемонстрировал свежевыщербленный рот.
Вы, конечно, приняли его уже в таком виде? невинно поинтересовался хозяин кабинета. Забавно смущаясь с подключением носа, матрос ушёл глазами в пол.
Да-а, Петров
Не снимая иронического взгляда с лица этой громадины в тельняшке, хозяин кабинета с тяжким вздохом покачал головой.
Целую неделю Вы уже у нас а работать до сих пор не научились! И это при наличии таких внешних данных! Да этот старичок уже от одного взгляда на Вас должен был не только сразу же признаться во всех грехах, но и по собственной инициативе расширить их перечень! А вместо этого Вы с самого утра измываетесь над моими ушами!