50 оттенков серого
Щегольнув в этот момент цветом жёлтой желчи, потому что, сказав про 50 оттенков серого, «статусный» имел ввиду, прогремевший на весь мир, порнографический фильм, показ которого даже запретили в странах с исламских вероисповеданием, и которому уже было плевать и на гравий, и на все его бесконечные цвета, и даже на странноватую идею Меньженицкого украсить дорожки в лесной зоне совершенно не естественным окрасом На секунду он даже с удивлением подумал, где это поэт видел, в каком лесу, тропинки красного цвета, но потом плюнул и на это, ему просто очень хотелось свалить побыстрее домой, подальше ото всех этих неизменных обитателей сумасшедшего дома, с их незыблемыми устоями, стены которого, конечно же, ничем не отличались от общепринятых цветов такого рода заведений
***
Но, будучи членом «ГРУши», Серей Александрович вовсе не желал останавливаться на достигнутом, он хотел расти и эволюционировать и потому, он не только ревностно охранял деревья и кустарники своего родного лесопарка, он шагнул гораздо дальше и вместе с лидером молодёжной фракции под тем же фруктово-селекционным названием, устроил акцию протеста, но уже на Черноморском побережье, в Краснодарском крае, а не у себя дома.
Тут он уже протестовал не против неприглядного, не подходящего, на его взгляд, цвета гравия, а против незаконных построек великих мира сего, и потому, в рамках этой акции планировался проход мимо их поместий и виноградников, уточняя, мимо охраняемых силовиками территорий. За что, разумеется, все члены молодёжного звена партии «ГРУша», и были арестованы, и не только, судья наложил на только что протестовавших против незаконно построенных на Черноморском побережье дач VIP-персон, денежный штраф, а следом он же, мировой судья, вынес решение об аресте поэта Меньженицкого и предводителя молодых Зелёных на пять суток за то, что они, ко всему прочему, к своему походу туда и обратно, вдоль охраняемой силовиками территории, ещё и не подчинялись законным требованиям сотрудников милиции.
И всё это даже без учёта, что годом ранее эти активисты устроили пикник с костерком и теми самыми шашлычками, за которые ругал маньяк Меньжениций в родном лесопарке местных туристов, в противовес которым борцы за правое дело расположились не посреди леса, а прямо рядом с дачей какого-то высокопоставленного лица. Ну, и как следствие, после своей акционной прогулки по «украденному побережью» мимо палисадников, виноградников и прочих поместий vip-персон, эта четвёрка была арестована уже на длительные сроки.
Чего, конечно же, не выдержало страдальческое трепетное сердце поэта, и он, будучи в прошлом студентом литературного вуза, это сейчас он являлся лесозащитником и домохозяином, он самолично отписался в какой-то газетёнке, зелёного окраса, конечно же, на тему своей несправедливой посадки.
Писал поэт о правовом беспределе, царящем в южных краях, в своём стиле, ухающей, удивительным образом выжившей совы, плача и рыдая над каждым своим выпестованным словом в печати, говоря о репрессивных воздействиях на арестованных, почти, как тот бывший советский диссидент-педофил, чуть не ставший президентом нашей страны, намекая на то, что всё это делается, с одной целью, отбить у активистов, и у него, товарища и егеря Меньжевицкого, в первую очередь, желание и в дальнейшем бороться с «дачным» беспределом.
Совсем позабыв, что не на отдых, вообще-то он прибыл вместе со своими сотоварищами на Черноморское побережье и не в санатории отдохнуть, всё сетовал Сергей Александрович на невыносимые условия содержания их под арестом.
Что-то рассказывал там, о том, как сначала провели они пять часов, стоя на ногах в отделении милиции, а хотелось, наверное, присесть, и не на стул или на табурет, а сразу упасть в мягкое кресло, ведь столько ходили они колонной туда и обратно, почти как на советской демонстрации в честь праздника труда, первого мая, только не мимо трибун с членами правительства, а мимо дач тех же, хоть и нынешних, но высокопоставленных лиц, а ножки их страшно устали, и очень хотелось отдохнуть, а тут, такая несправедливость, их заставили стоять и ещё пять часов кряду
А потом уже в местном УВД они опять стояли «на ногах» (а как хотели, на руках?) в так называемом «обезьяннике», целых 14 часов, продолжал плакать и стенать товарищ Меньженицкий, в своей статье, будто та последняя сова, на последней ветке, в том единственном лесу, но в Краснодарском крае.
А потом уже в местном УВД они опять стояли «на ногах» (а как хотели, на руках?) в так называемом «обезьяннике», целых 14 часов, продолжал плакать и стенать товарищ Меньженицкий, в своей статье, будто та последняя сова, на последней ветке, в том единственном лесу, но в Краснодарском крае.
А камера то, по его словам, рассчитана была, ай-яй-яй, на 4 -х человек, а набили в неё, ай-яй-яй, аж, 19 задержанных. И вентиляции не было, а это же просто невыносимо в условиях духоты и высокой влажности, того южного климата, и царила там, ко всему прочему, вопиющая антисанитария.