занному можно предложить «погодную» анало-
гию. Куда уж лучше, если бы в течение дня
иметь славный сплав немножко солнышка,
немножко туч, немножко дождика; и так все 365
раз за год! Но мы ведь понимаем неизбежную не-
возможность такого результата и заранее видим,
что препятствует входу в эту идиллию. Да-да,
оно самое междуделом упомянутое «если бы».
Мыслить нам свойственно. Казалось бы, это
общее место. Но вот ведь в чем штука: мысль
часто требует в качестве пищи для себя тоже
мысли. Не проблем, хотя и это есть, а именно
мысли. И как таковое, это ее желание должно
удовлетворяться по всем законам утоления го-
лода сытого человека. Как известно, чтобы его
накормить, просто продуктом не обойдешь-
ся. Нужен уже изыск, блюдо-фантазия.
Вот этот-то, своеобразный «гурманный ресто-
ран» и являет собой любое высказывание, слеплен-
ное в мавере глубокомыслия набившего уже руку на
головоломках человека над некоторым, я бы сказал,
с чудинкой, объектом отдавшегося заворожитель-
ной казуистике и игривой изощренности разума.
Оденьте чучело в платье самого последнего фасона и сами
станьте рядом в простой одежде и посмотрите, кому покло-
нятся раньше чучелу или вам. (Генри Торо)
Плакать не всегда значит страдать. (Жанлис)
Слишком сладкий плод ничего не говорит борцу. Поэтому
женщина говорит ему: горький вкус остается в самой слад-
кой женщине. (Фридрих Ницше)
Добрые умирают раньше., а те, сердца которых сухи, как
Насколько похвально, когда государь неизменно благоче-
стив, живет цельно и бесхитростно, понятно каждому; тем не менее видно из опыта в наши времена, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на СВОЮ честность. (Никколо Макиавелли)
Насколько похвально, когда государь неизменно благоче-
стив, живет цельно и бесхитростно, понятно каждому; тем не менее видно из опыта в наши времена, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на СВОЮ честность. (Никколо Макиавелли)
В качестве «формул погружения в раздумье»
могут выступать и законченные сюжетно и фак-
тно житейские истории, которые мы преподно-
сим другим в уже обработанной интеллектом
форме, выделяя, подчеркивая и укрупняя имен-
но те аспекты, стороны и моменты, которые
несут на себе цель влиять в направлении «пой-
мите же непонимаемое», чтобы будимое в дру-
гих людях желание знать превысило в них даже
знание желания.
Снятые с контроля, предоставленные самим себе
страсти это бурный поток, который красив в
своем беге. И нас невольно манит это обегающее
Формулы систематизации
Систематизация удивительная вещь. Доста-
точно обычное и известное расположить в некоей
заданной (поначалу пусть даже просто учетной!)
последовательности, в подборке по какому-то
признаку, как вдруг куча фактов или незначитель-
ное до того событие сразу же превращается во что-
то другое: когда более понятное, когда иначе кра-
сивое, а когда и совсем по-другому заметное.
Россыпь, сгруппированная разумом, становит-
ся разумной совокупностью. А одиночное собы-
тие, встроенное в соответствующий фон, получа-
ет свою оправданность с высвечивающими смыс-
лом и значением.
Известное санскритское изречение гласит: «Некогда, при перечислении поэтов, загнут был мизинец на руке при имени Калидасы; но нет другого, равного ему, и потому недаром следующий палец назван был безымянным».
Если мы видели дальше других, то это потому, что стояли
на плечах гигантов.
Экклезиаст именует тебя всемогущим; пророк Михей име-
нует тебя Творцом; Послание к Ефесянам именует тебя Свободой: Псалмы именуют тебя Мудростью и Истиной; Иоанн именует тебя Светом; Книги Царств именуют тебя Господом; Исход именует тебя Провидением; Левит именует тебя Справедливостью; Книга Бытия именует тебя Богом; человек именует тебя Отцом, но Соломон назвал тебя Состраданием, и это _лучшее из всех имен.
Мы склонны недооценивать роль женщины. Тем женщинам,
которые говорят мне, что они всего лишь домохозяйки, я
отвечаю; «Милая моя, да понимаешь ли ты, кто ты такая? Ты министр транспорта, министр образования и начальник бюд-
жетного бюро».
Грешный человек всегда смотрит на все страдания, недуги
и смерть как на что-то до него не касающееся: вот умер человек молодой, крепкий, пышущий здоровьем, и старик говорит:
«Смерть берет и старого и малого, неразумные, распущенные юнцы помирают первыми»; умрет дряхлый старец, тогда юноша скажет: «Естественно, что он умер, давно пора бедняге»; умрет человек болезненный, у которого суставы чуяли погоду лучше, чем журавли, и который из-за мучительных болей стал настоящим астрологом, тогда здоровяк скажет: «Да этот уже давным-давно в покойниках числится»; умрет здоровяк, тогда человек хилый скажет: «Нечего полагаться на здоровье; кто в жизни ни разу не болел, того курносая первым хватает»: умрет богач, тогда бедняк говорит: «У-у, лакомки, обжоры; сидят сиднем, не трудятся, ясное дело, таких смерть должна скорей забирать»; умрет бедняк, тогда богач говорит: «Эти несчастные
питаются скверным хлебом, пьют грязную воду, ходят раздетые, спят на полу, жизнь их всечасно под угрозой». Все отсылают смерть в чужой дом.