А она тоже зеленая?
Да нет, железная какая-то! Меня мудрец бородатый в нее зайти приглашал. А я-то хорошо запомнил, как того англичанина еще ребенком заманили, красоту райскую показали, чтобы он всю оставшуюся жизнь о ней бредил, а потом в строительный ров кинули! Я бы ни за что в дверь эту не вошел, да меня красные дельфины в нее затолкали, а там такие страхи, что мама родная, помоги!
Слышь, я помолюсь, сочувственно сказал Ваня, а ты повторяй, не переставая: «Господи, помилуй!»
Ой, вот это так стены! И львы разъяренные! А это что? Драконы какие-то рогатые Ванька, помоги! неожиданно закричал Пашка, и в трубке раздались короткие гудки.
Ваня еще какое-то время крутил в руках пикающую трубку, как если бы она могла что-нибудь добавить к прерванному разговору, потом, подойдя к иконам, затеплил лампадку и, перекрестившись, сделал земной поклон.
Господи, помилуй душу заблудшего Павла и помоги ему успокоиться, сказал он, и, не вставая с колен, начал медленно читать девяностый псалом «Живый в помощи Вышнего».
Но, как Ваня ни старался сосредоточиться, молитва не шла: мысль, усилием воли направляемая в русло оградительного псалма, неизменно упиралась то в железную Пашкину, то в зеленую Уэллсовскую дверь.
Увлечение мистикой и разного рода оккультными практиками было модно среди богемы девятнадцатого и двадцатого веков, и, скорее всего, Уэллс отобразил в своем рассказе опыт кого-нибудь из знакомых. Ваня много думал над этой историей и поэтому рассказывал ее и Пашке, на которого, как тогда казалось, она не произвела особого впечатления.
«Как же здорово мы дружили до моей клинической смерти! вспомнил Ваня и улыбнулся. А теперь вот весельчак и выдумщик Пашка глотает галлюциногенные таблетки в поисках острых ощущений и упирается в ту самую дверь, за которой нашел сначала райские сады, а потом бессмысленную смерть герой рассказа Герберта Уэллса».
Однажды в монастыре Ване дали книгу, где упоминалось об особо сложной форме медитации под названием «Вхождение в сады Эдема», что означало наивысшую степень общения с миром демонов. Для многих, практикующих эту медитацию, «вхождение» имело самые трагические последствия, вплоть до помешательства и смерти.
«Хорошо, что Пашку за его железной дверью не встретили нежно светящиеся краски и опьяняющий ощущением счастья воздух прекрасного мира, как это произошло с героем рассказа. Может, хоть теперь ему перехочется играть с огнем?» подумал Ваня, с усилием возвращаясь к церковно-славянским словам молитвы: Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему. Яко ангелом своим заповесть о тебе сохранити тя во всех путех твоих»
«А что же это за красные дельфины атаковали бедную Пашкину душу? Ваня даже не заметил, как блуждающая мысль снова направилась в сторону от спасительных слов псалма Давидова. Очень напоминает случай, произошедший в Персидском заливе где-то в конце 2010 года, когда после землетрясения в три балла, продолжавшегося две недели подряд, на берегу нашли стаю, в буквальном смысле слова, поджаренных заживо дельфинов, а на горизонте наблюдалось торнадо, вокруг которого море выглядело ярко красным».
Вот тебе и красные дельфины, горько вздохнул Ваня и, снова опомнившись, продолжил: На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою. На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия А вот и львы со змеями и драконами!» осенило Ваню, и он снова отвлекся от молитвы.
«Страшная дорога с львами и драконами, вспомнил он Пашкины слова и вскочил на ноги: Так это видение, похоже, тоже из региона Персидского залива!»
Ваню так взволновало сделанное им предположение, что он уже ни о чем другом думать не мог. Наспех дочитав заключительные слова псалма, он бросился к письменному столу и стал перебирать распечатанные ранее листы, повторяя «Господи, помилуй!»
Нужный лист наконец-то оказался в его руках.
Это же надо, как похоже! воскликнул он, рассматривая фото. Просто уму непостижимо!
«Дорога процессий», по которой с большой помпой, сидя на носилках под сенью роскошного зонта, символа царской власти, вавилонский правитель следовал от берегов Евфрата, была обрамлена семиметровыми стенами. Сначала торжественное шествие проходило через Большие ворота, потом через ворота богини Иштар, и дальше вдоль царского дворца к святилищу бога Мардука покровителя «золотого города», построенного в виде усеченной многоступенчатой башни, называемой «зиккурат».
Но дорога эта имела и другое название «Дорога смерти», так как была и ловушкой для врагов.
Вот они, Пашкины разъяренные львы! не переставал удивляться Ваня. Это были ярко-желтые барельефы на холодном синем фоне глазурованной плитки, а рядом с ними сирруши, крылатые, покрытые чешуей однорогие драконы с псиными или змеиными головами. Скалившие пасти с длинными раздвоенными языками, эти тотемные животные наводили на людей ужас.
«Бедный Пашка, подумал Ваня. Но почему у него глюки на мою тему? Воистину говорят: Пути Господни не исповедимы! Боже, успокой твоего неразумного раба Павла и верни его на родную улицу Метростроевцев».