Или израильские штабисты забывали вычеркнуть эти щепки из списка перспективных целей или у авиации Израиля залежались лишние боеприпасы и дорогостоящие самолётовылеты. Самолёты появлялись ближе к вечеру, стороной обходили район обороны бригады. Далеко у подножия гор с грохотом делали своё дело и улетали. Со временем к ним привыкли и не обращали особого внимания.
Машина Симонова почти подъехала к подножию жёлтого холма, когда справа за каменным забором, сумасшедшей россыпью послышались хлёсткие, похожие на щелчки гигантских кастаньет звуки. И как бутоны невиданного, грязно-оранжевого цветка, побежали вперёди машины цепочки разрывов.
В ту же секунду, сверху, с небес, обрушился ужасный, раскалывающий воздух грохот, который кажется, вдавил в сидения всех пассажиров и сам Уазик. Прямо перед машиной возник поднимающийся вверх огромный круг, изрыгающий жёлто-оранжевое пламя и жуткий жар, сорвавший трижды штопаный брезент на крыше машины. В салон пахнуло сухим теплом и запахом сгоревшего керосина.
Аббас от неожиданности рванул руль, колесо не попало на очередной мостик, машина клюнула вниз, заваливаясь набок. В покосившееся переднее стекло Симонов увидел удаляющийся, с набором высоты, самолёт.
Все высыпали из машины. Самолёт, накреняясь, стремительно и элегантно разворачивался для второго захода. В пятнистой, блестящей под лучами солнца машине, Володя узнал израильский F-16. Одержимые нахлынувшим страхом люди, кинулись в разные стороны. Симонов, прилично отбежав от машины, присел за каменный забор. Аббас, перемахнув через изгородь, исчез в зелени растений. Один Сугель, не выпуская из рук автомат, побежал прямо по дороге.
Симонов закричал ему: «Ложись!»
Но тот, не слыша или не понимая по-русски, продолжал бежать, поднимая ногами пыль.
Самолёт достаточно долго разворачивался и Володя предположил, что он вообще улетел.
Почему-то вспомнились строки Твардовского из «Василия Тёркина»: «Звук тот самый, при котором,
Симонов закричал ему: «Ложись!»
Но тот, не слыша или не понимая по-русски, продолжал бежать, поднимая ногами пыль.
Самолёт достаточно долго разворачивался и Володя предположил, что он вообще улетел.
Почему-то вспомнились строки Твардовского из «Василия Тёркина»: «Звук тот самый, при котором,
В прифронтовой полосе
Поначалу, все шофёры
Разбегались от шоссе!»
Точно, как тараканы разбежались. С одним автоматом Сугель убежал, второй, в машине оставили герои! Из пистолета много не настреляешь.
Израильтянин не улетел, он вернулся. Самолёт приближался беззвучно, снижаясь, всё ниже и ниже, оставляя за собой лёгкий, как туман, дым. Не долетая до машины, он довернул вправо, и от него в сторону убежавшего Сугеля и жёлтого холма с пасущимися баранами, потянулся дымный шлейф трасс. Симонову даже показалось, что он увидел эту шестиствольную, вращающуюся и изрыгающую смерть, пушку.
Разрывы, как сильные удары длинной палкой, побежали по земле, оставляя пыльный след, перескакивая через каменные заборы, роняя их на землю и, наконец, упёрлись в несчастных баранов. Вздыбили там землю и тела не успевших разбежаться животных. Самолёт взмыл и, покачав крыльями, улетел.
После этого свиста и грохота, наступила звенящая тишина.
С трудом перелез забор и пошёл к машине бледный Аббас, оглядывая небо и не веря в чудесное спасение. Подошёл, вымазанный в мокрой грязи, Симонов и стал, молча, мыть в ручье руки. Наконец оцепенение прошло, и они вспомнили о Сугеле. Его нигде не было видно. На холме бились в агонии раненые бараны. От батальона второго эшелона, волоча за собой шлейф пыли, мчалась санитарная машина. Симонов с Аббасом почти побежали вдоль дороги, заглядывая за забор и осматривая каждый куст. Сугеля нашёл Симонов. Тот лежал лицом вниз возле забора, заваленный упавшими камнями, не подавая признаков жизни. Володя склонился над телом, волосы Сугеля слиплись на затылке и были в крови. Аббас быстро разбросал камни, Симонов, боясь увидеть изуродованное лицо, осторожно перевернул солдата на спину. Сугель с трудом открыл глаза, его мутный, безразличный взгляд выражал только одно будто он уже успел встретиться с ангелом смерти Азраилом, побеседовал с ангелами Мункаром и Накиром о своих благих делах и прегрешениях, и теперь, покорно ждал решения своей судьбы. Он вновь устало закрыл глаза. Аббас сбегал к ближайшему арыку, принёс в своей засаленной фуражке воды и вылил на лицо охранника. Сугель застонал, вздрогнул и открыл глаза, взгляд был уже не блуждающим, а более осмысленным. По лицу пробежало некое подобие радостной улыбки, будто он, и впрямь, попал в рай и действительно воочию увидел самого Пророка.
Приехавший сверхсрочник медик, осмотрев пострадавшего, успокоил серьёзных ран и повреждений нет. Санитарным Уазиком вытащили на дорогу Уазик «хубары». Сугеля перевязали и увезли в медицинский пункт.
Ночью, ворочаясь на узком сидении машины, Володя попытался восстановить всё произошедшее и объяснить причины такого удивительного везения. Во-первых, почему самолёт был один? Обычно они летают парой. Во-вторых, почему лётчика заинтересовала именно их машина? Когда вокруг полно всякой, более серьёзной, техники. В третьих, почему он их не убил с первого захода? Трудно поверить в то, что пилот промахнулся.