Все было не так, как он привык, в этом новом месте. Когда руки наконец-то отпустили его, он, шатаясь на ослабших, и до этого то не очень послушных лапах, сразу же отправился на поиски своей матери. Она была так нужна ему и он искал, ковыляя по скользкому полу и обнюхивая каждый сантиметр в надежде обнаружить запах той, которая была так нужна ему. Слабые, дрожащие лапы то и дело подводили его и он падал вновь и вновь, но снова и снова упрямо вставал и шел дальше. Все что он хотел, это найти ЕЕ, такую необходимую ему сейчас, которая могла согреть и успокоить его. Он, конечно, сразу понял, что ЕЕ тут просто нет, потому что все в этом доме пахло незнакомо и поэтому страшно, но он все равно искал, потому что не мог пока представить себя без НЕЕ. И он упрямо ковылял вперед и вперед, пока силы не покинули его окончательно и он в изнеможении не упал на холодный, скользкий пол. Малыш был полностью опустошен, ничего его уже не пугало, ему было все равно, т. к. ЕЕ он так и не нашел.
И опять эти сильные руки подняли его и куда-то понесли, но он уже не чувствовал страха, так как то, что должно было случиться уже случилось, и потому что он так ужасно устал, что ему сейчас хотелось только спать.
Руки осторожно опустили его на что то теплое и мягкое и, ласково погладив, оставили одного. Покрутившись на своей новой подстилке и устроившись поудобней, он, забыв о своем одиночестве, наконец, согрелся уснул. Его сон, отражая его дневные переживания, был тревожен. Задыхаясь и теряя сил, он убегал от неведомой и неотвратимой опасности. Его слабые лапы подгибались и он падал и это неведомое, страшное уже почти настигло его, нависая над его распростертым, беспомощным телом. Ужас безжалостно сжимал холодными, липкими пальцами его маленькое, трепещущее сердце. Как ОНА ему нужна. Только ОНА могла его сейчас спасти, но ее нигде не было и огромная, черная тень неведомой опасности уже совсем накрыла его, маленького и беззащитного. Проснувшись от ужаса и не найдя привычной защиты от всех бед, чувствуя себя брошенным и несчастным, он дрожал и жалобно скулил, забившись в самый угол. Он чувствовал себя таким одиноким, каким не чувствовал никогда, и это ощущение пустоты вокруг себя он запомнил навсегда, и всю его последующую жизнь именно чувство одиночества было самым большим его страхом.
И тут он опять почувствовал эти руки. Обхватив его маленькое, трепещущее тельце они вновь подняли его, лишив свободы. Он дрожал от пережитого, скуля и подвывая. Ему так были нужны тепло и защита, что доверчиво прижавшись к ним, он почувствовал вдруг, что прошлые его страхи куда-то уходят и он уже не один. Он вдруг поверил этим теплым и сильным рукам, которые до этого принесли ему это страшное одиночество и пустоту. А поверив однажды, он уже верил всегда, пока по другому он не умел. И. согретый теплом этих рук, он уснул спокойным сном.
Глава 2. Божество
Наконец прошла эта длинная ночь. Смирившись с тем, что он не смог бы изменить, Коротай, так нарек его новый хозяин, блаженно потягиваясь, встретил новый день.
Он был всего на всего щенок и он был сыт и надежно защищен от всех бед этими сильными, добрыми руками. Когда к нему пришло это ощущение, он не знал и не смог бы себе объяснить, да это было и не важно для него. Да и что с него взять, он всего лишь маленький собачий ребенок. Во всяком случае, вчерашние страхи отступили и перед ним открылся новый мир, а это так интересно. Неведомое звало, неудержимо влекло его и сопротивляться этому заманчивому зову он не мог. Маленький и бесстрашный, он смело двинулся навстречу своей новой, неведомой жизни.
Лапы расползались, не слушались. Падая и каждый раз упрямо поднимаясь, он тщательно обследовал свое новое логово. Запахов было очень много и они были странные, незнакомые, но был один запах, который вдруг что-то напомнил ему он был похож на запах ТОЙ, которую он искал вчера, но так и не нашел, и в то же время совсем другой, чужой. Он завораживал, звал за собой и, послушно следуя ему малыш ковылял, спеша, по длинному и такому темному коридору. С каждым шагом запах становился все сильнее, он забивал жадные, крохотные ноздри Коротая, заставляя маленькое сердечко тревожно и учащенно биться. К нему примешивались и другие запахи, но этот был сейчас самый главный. Что он нес в себе? В нем была угроза, и в то же время он неудержимо притягивал к себе малыша.
Вдруг, из-за полуоткрытой двери в темноту коридора вышел ОН. Коротай застыл. Восторг и страх вдруг переполнили его трепещущую детскую душу, лишая возможности двигаться. ОН тоже стоял. Как ОН был прекрасен! Большой, сильный, невероятно красивый, он, казался нереальным. Черные глаза его горели в полумраке неистовым огнем. Длинная, струящаяся псовина1, казалось, светилась в темноте так она была бела и блестяща. Несомненно, ОН был богом! А бог мог карать и ласкать, власть его была беспредельной. Коротай безоговорочно и сразу поверил и принял это. Восторженно блестя глазенками, он смиренно ждал знака от божества. Маленький, смешной малыш был очень счастлив сейчас. Только вчера потеряв родную мать, сегодня он обрел того, кто был намного важнее -это был более старший и потому более сильный, а значит это- ВОЖАК. И малыш, сидя на ослабевших, дрожащих лапах терпеливо ждал знака милости, всем своим видом давая понять, что он послушен.