Глава 4
Заводной апельсин
Ах, как часто мне хочется поступить так, как это делал герой апельсина. Взять и со всей своей нестерпимостью, жестко заявить о себе. А, впрочем, почему бы и нет. Так что знакомьтесь, это я, Алекс, а вон те три ублюдка, это мои кореша на праздный час. Но стоп, а что собственно этому мешает, когда и имя соответствует названному имени и количественные, и качественные характеристики, этих сидящих рядом со мной сотрапезников, так же под стать оригиналу.
Но нет, чего-то все-таки не хватает. А может быть, всё дело в сопровождающей всё действие музыке Бетховена, без которой нет того ража, с которым несется наперекосяк жизнь Алекса. Хотя все же, не в этом дело и сбивающая с сердечного ритма музыка, уже не раз звучала и уже не раз способствовала не которой раскрепощённости наших ног и рук. Да и заведение, в котором мы сегодня бросили свои кости, а кто-то и свои мясные телесности, вполне отвечало всем тем требованиям к подобным заведениям, которые так и ждут вас со своими почко-костедробильными неприятностями. Но что же не так, или же я уже так сильно вошел в свою роль, что уже не на что не способен и не могу в полной мере вздохнув всей грудью, разбить об чью-нибудь голову бутылку или хотя бы вынести кому-нибудь челюсть и мозг в том числе немигающим глазом, посматривая сверху на вас, заявил тот еще тип в пиджаке.
Алекс с прищуренным сердцем, посмотрел в глубь зала, пытаясь определить свои шансы на сегодняшнюю встречу с кем-нибудь из сидящих, за соседними столиками молодых особ. И решив, что для некоторых вероятность слишком велика, как например этим длинным ногам, в соответственно в коротких юбчонках, мимо которых трудно пройти, не зацепившись за их ноги. Которые хоть и припрятаны на время под столом, но, тем не менее, все равно цепляют, заставляя мимо проходящего запинаться об них, что однозначно когда-нибудь приведет его или другого праздношатающегося к этим ногам.
Но если к этому столику еще, куда ни шло, можно было бы подойти и даже природа навязывает свое мнение на это ваше желание. То некоторые очень живые личности, чьё тело уже живёт только по своим, автономным от хозяина тела, законам, не смотря на ваше и всего вероятней, даже его желание, как-нибудь, да затронет вас. Ну, а случай каким-нибудь неисповедимым путем где-нибудь в узком проходе обязательно столкнет вас с ним лоб в лоб, для того чтобы наконец то выяснить, чей же лоб все-таки крепче. Что для Алекса, в своем развитии уже перешагнувшего подобную стадию времяпровождения, которая вызывала в нем скуку и поэтому была не слишком для него желательна. Но, как говорится, в таких вещах никогда нельзя загадывать наперед и если что, то Алекс всегда готов подставить свое дружеское плечо в случае возникшей необходимости. В общем, от пребывания в этой для себя привычной обстановки, Алекс зевнул и тем самым вернул себя обратно к своим корешам, к закускам на столе и к бокалу с пивом, которое настоятельно требовало от него, чтобы он уже зевнул в него.
Алекс и эти три его сотоварища, именуемыми чьими-то бой-френдами, с определенной периодичностью, для того чтобы решить накопившиеся жизненные вопросы, а вернее сказать выпустить пар, собирались в одном из баров. А в каком, не столь большое имеет значение, так как они не больно-таки разнятся между собой, как в ценовой составляющей, которая в свою очередь определяет контингент этих заведений, так и своим внутренним убранством, которое затуманенным взором, как не воодушевляет, так и не удручает пришедшего сюда только для одного пофилософствовать за кружечкой какого-нибудь возбуждающего воображение напитка.
И все же среди нас есть двойной агент.
Обозревая своих сотоварищей, в попытке определить, кто же из них мог бы им быть, размышлял Алекс. Нет точно, а то, как же тогда, обо всех наших, только между собой разговорах, узнают наши прекрасные половины.
С горечью закинув в себя ещё значительную порцию алкоголя, Алекс, прищурившись бросил свой взгляд на этого весельчака, всего такого спортивного Макса. В котором, не смотря на всю его такую метро сексуальную идеологию, Алекс видел наиболее слабое звено. Невоздержанность всегда вела к перекосам, которые в свою очередь ведут к крушению, так что Макс, не знающий границ, вполне мог оступиться и перейти на другую сторону. К тому же, он был глубоко верующим и его вера, простирающаяся от самых пят до макушки ног его фитнесс-тренера Стелы, которую он считал иконой стиля для всех сегодняшних «няш», могла еще не туда, куда надо завести. Которой он, даже нечего и гадать, а поклонялся, оставаясь наедине вместе с ней. А эти его высказывания: «Я хочу высказывать, а не выкатывать бочку.» чем не его признание в собственном тщеславии, которое есть первый намек на следующий предательский шаг.
С горечью закинув в себя ещё значительную порцию алкоголя, Алекс, прищурившись бросил свой взгляд на этого весельчака, всего такого спортивного Макса. В котором, не смотря на всю его такую метро сексуальную идеологию, Алекс видел наиболее слабое звено. Невоздержанность всегда вела к перекосам, которые в свою очередь ведут к крушению, так что Макс, не знающий границ, вполне мог оступиться и перейти на другую сторону. К тому же, он был глубоко верующим и его вера, простирающаяся от самых пят до макушки ног его фитнесс-тренера Стелы, которую он считал иконой стиля для всех сегодняшних «няш», могла еще не туда, куда надо завести. Которой он, даже нечего и гадать, а поклонялся, оставаясь наедине вместе с ней. А эти его высказывания: «Я хочу высказывать, а не выкатывать бочку.» чем не его признание в собственном тщеславии, которое есть первый намек на следующий предательский шаг.