Хоуп мысленно отметил, что необходимо поподробнее разобраться с этой историей и побольше разузнать про Завод. Где-то он уже про это слышал. Но так как по большому счету он разговаривал тут только с двумя людьми, то быстро вспомнил, что про Завод слышал от Крис. Кроме того, было непонятно, что сделалось с армией «вероломных бунтарей». Ее остатки рассосались по окрестностям и начали разбойничать? А чего они пытались добиться, выдвинувшись на Город? Его полного захвата?
Само поле же не представляло собой ничего занимательного, а учитывая равнинный характер местности и отсутствие леса, неопытному человеку было абсолютно невозможно определить, где начинает и где кончается Поле Окончательного Освобождения. Единственными его вероятными границами, которые Хоуп мог определить, были река и Город.
Катер все ближе и ближе подбирался к Городу, словно солдат по траншее, он полз по реке к порту. И с каждым ее изгибом Город становился больше и грандиознее, постепенно занимая все поле зрения пассажиров катера, в ожидании смотрящих вперед.
Хоуп слышал некоторые разговоры. Люди делились друг с другом самыми сокровенными моментами жизни, связанными с этими бесконечно высокими зданиями, будто бы они возвращались домой после долгих лет странствий.
Как-то раз меня выгнали из школы, рассказывал своей спутнице невысокий мужчина в голубой рубашке и черных штанах. Через руку у него был перекинут пиджак. Спутница, как и многие женщины вокруг, была одета в легкое платьице затейливого дизайна. А я учился в школе-интернате, далеко от дома, на другом конце города. Делать нечего, надо ехать домой. Родителям пытались дозвониться, но что-то там не выходило. Тогда я взял свои вещички и смотался. Домой сразу ехать боялся. Влетит мне, думаю. Решил погулять. Прошелся по Центральному бульвару, потом покушал в маленьком ресторанчике «Вечерний Звон», знаешь его?
Конечно, конечно, с умилением отозвалась его спутница.
А я же пацаненок совсем был, все взрослые так удивлялись: мальчишка с сумками расхаживает по городу, ну я от греха и сел в ресторане. А на улице уже совсем вечер был. Посидел, покушал, кое-какие деньги-то у меня были. Потом я решил пройтись по Парку Трех Озер, погулять и посмотреть на звезды в воде. Сейчас-то я знаю, что это всего лишь отражение
«Да что ты говоришь!», подумал про себя Хоуп и обильно заулыбался.
а тогда я чего-то начитался
«Наглотался», продолжал забавляться Хоуп.
и мне казалось, будто три озера это три совершенно иные вселенные и я смотрю на них как будто через окна.
Хоуп хотел пошутить еще, но сдержался. «Ладно, ладно, хватит. Совсем не смешные шутки у меня сегодня выходят. Пошути кто-нибудь так при мне, я не знаю, что бы о нем подумал. А самому значит можно? Эх, нетерпимость» Но дело тут было не в остроте шутки, а скорее в хорошем настроении и его поддержании. Будучи наедине с собой, Хоуп практиковал беспричинный фееричный смех. Остроты нужно приберегать для других, а себя веселить можно и так.
Как романтично, поплыла спутница.
Так вот, когда я подошел к Озеру Счастья, я поставил все свои сумки на траву и, так как был сильно расстроен из-за отчисления и боялся, что родители на меня очень рассердятся, я прыгнул в воду. Думал, что если очень в это поверю, то попаду во вселенную сплошного счастья, где нет горестей и печалей, там я смогу сделать так, чтобы мои родители не расстраивались. А на улице-то не жарко было вода прохладная.
«Ох, детство, детство. И трава-то была зеленее и деревья выше и вода прохладнее», Хоуп опять залился внутренним хохотом.
И как же ты, бедняжка, выбрался?
Да там бродяга один спал, неподалеку. Он услышал, как в воду что-то плюхнулось. Потом рассказывал, будто сперва подумал, выкинули что-нибудь ненужное. Ну это одним людям ненужное, а ему, бродяге, может и пригодится. Вот он и пошел проверить, смотрит а там паренек барахтается. Тут он меня и спас. Вытащил на землю, раздел, растер каким-то алкоголем своим. Вещи запасные у меня были в сумках, поэтому я тут же переоделся в сухое. Все карманные деньги я в ресторане оставил, поэтому бродяга поймал для меня таксомотор, оплатил его и отправил домой, взяв честное слово, что я не выкину какую-нибудь глупость.
Доехал?
Доехал.
Родители сердились?
Да не знаю уже. Тогда мне казалось, что очень сердились, а сейчас вспоминаю, так не отказался бы, чтобы они мне вот прямо на этом катере такую же взбучку устроили, но прошлого не вернешь ни людей, ни событий одни воспоминания.
«Ох, детство, детство. И трава-то была зеленее и деревья выше и вода прохладнее», Хоуп опять залился внутренним хохотом.
И как же ты, бедняжка, выбрался?
Да там бродяга один спал, неподалеку. Он услышал, как в воду что-то плюхнулось. Потом рассказывал, будто сперва подумал, выкинули что-нибудь ненужное. Ну это одним людям ненужное, а ему, бродяге, может и пригодится. Вот он и пошел проверить, смотрит а там паренек барахтается. Тут он меня и спас. Вытащил на землю, раздел, растер каким-то алкоголем своим. Вещи запасные у меня были в сумках, поэтому я тут же переоделся в сухое. Все карманные деньги я в ресторане оставил, поэтому бродяга поймал для меня таксомотор, оплатил его и отправил домой, взяв честное слово, что я не выкину какую-нибудь глупость.