Говоря о эзотерике, я использую это слово совсем не в том смысле, как его понимают любители такой эзотерической литературы. Я использую его в том новом значении, которое вложил в него Томас Кун в своей знаменитой монографии «Структура научных революций». Кун применил это слово в определённом им новом смысле, называя эзотерической каждую научную теорию, так как любая научная теория подразумевает наличие определённого сообщества её приверженцев, считающих, что они в полной мере посвящены в её ПАРАДИГМАЛЬНЫЕ ТАЙНЫ.
Когда моя старшая дочь ещё только училась говорить, и я выходил с ней на прогулку, я показывал ей разные простые вещи, которые встречались нам на пути, и называл их, «Вот это лампа, вот это дерево». И я заметил удивительную вещь, которая не перестаёт удивлять меня и сейчас: ребёнок начинает воспринимать какую-либо вещь только после того, как её показывают ему и называют ЕЁ ИМЯ.
Но мы, взрослые, наивно думаем, что видим, слышим и воспринимаем всё, что нас окружает, именно так, как оно и есть на самом деле. Но это не совсем так. На самом деле наше восприятие находится в тесных рамках нашей собственной природы. Это поразительно, но это достоверный факт психологии нашего восприятия: если человек не знает имени вещи, он никак не воспринимает её. Для него непоименованная вещь «невидимка». Человек может смотреть на что-либо буквально в упор и ничего не видеть, и это не преувеличение. Человек может держать что-то в руках и даже не догадываться о существовании этого чего-то. Этот удивительный феномен я называю здесь РЕАЛИЗМ ИМЁН. Зигмунд Фред отметил это явление, метафорически называя его «акустический колпак». Фундаментальная сущность этого феномена гораздо глубже, чем биология или физиология человека. Эту сущность, например, можно обнаружить в области, казалось бы, очень далёкой от психологии и физиологии человека: в методах адресации, поименования и подстановок, знакомых программистам.
Наверное, каждый знает удивительную особенность зрения земноводных. Об этой особенности часто напоминают на страницах многочисленных журнальных статей и в познавательных телепередачах о всевозможных пресмыкающихся от лягушек до динозавров. Так вот, лягушка не видит неподвижные предметы. И нам это кажется интересным и забавным.
Но представьте себе, что, возможно, в то же самое время, когда вы читаете этот текст, какой-нибудь инопланетянин смотрит познавательную передачу о людях, живущих на планете Земля, и об их представлениях о себе, о природе, о вселенной. И, возможно, ему всё это тоже кажется удивительным и забавным. Мы думаем, что живём в динамичном мире. Мы думаем, что любим, и в самом деле любим движение, активность и энергию. Мы ценим действие, изобретательность и предприимчивость. Мы оцениваем людей, организации, качество товаров, рекламу идущую по телевидению в первую очередь по их функциональности и динамичности. И весь мир кажется нам динамичным и вечно развивающимся. Но так ли это? Или это кажется нам в связи с некоторыми особенностями организации нашего зрения и интеллекта, доставшихся нам от наших далёких предков динозавров? Человек царь планеты Земля из династии Динозавров. Эта особенность здесь называется КВАЗИДИНАМИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ («динамическое» мышление).
Я попытался изложить свои мысли и идеи для того, чтобы каждый, посвятивший какое-то время на чтение и приложивший некоторые усилия на то, чтобы осмыслить изложенный здесь материал, смог понять и увидеть то, что до этого он не видел и не воспринимал.
Я попытался изложить свои мысли и идеи для того, чтобы каждый, посвятивший какое-то время на чтение и приложивший некоторые усилия на то, чтобы осмыслить изложенный здесь материал, смог понять и увидеть то, что до этого он не видел и не воспринимал.
Здесь проводятся параллели между совершенно разнородными способами мировосприятия: наукой и мистикой, рациональным и образным, понятиями и метафорами, верой и экспериментом. Кажущееся несоединимым, наука и мистика, на самом деле очень легко соединяется. Почему? А потому, что в науке многое самая, что ни на есть, настоящее мистика.
Норберт Винер советовал искать новые научные темы на стыке различных дисциплин. Вот я и подумал, что пространство между научными дисциплинами может оказаться весьма небольшим участком, на котором здание нового знания окажется тесным строением, затёртым среди небоскрёбов, и рискнул попробовать освоить пространство между наукой и «мистикой». А это пространство обширно, как непаханая целина.
Концепцию нельзя определённо отнести ни к одной из известных научных дисциплин, правильнее считать её междисциплинарной. Это, литературное, а не лабораторное, исследование не может быть отнесено только к математике или логике, эвристике или кибернетике, общей теории систем или к вопросам, обозначаемым относительно новым (1956, McCarthy) термином ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ.
В ней программисты не найдут горячо любимых ими листингов алгоритмических примеров, над которыми можно медитировать. Любители психологии не обнаружат хитроумных тестов или сентенций, а любители эзотерики универсальной, магической и мудрой фразеологии. Изобретатели, возможно, посетуют на то, что здесь нет достаточно большого числа способов стимулирования творческого воображения и готовых алгоритмов поиска решения, да и те немногие, которые описаны в V части давно известны. Я вас разочарую, хотя прекрасно знаю, что мы все любим конкретику, динамику и результат.