Джамал-эддин Магомаев
Глава 5. Счастливое время на правительственной даче, или Перед детством все равны
Нет причин сомневаться, когда Муслим Магомаев говорит о своем родственнике: честный, добрый, справедливый, добросовестный, порядочный в работе, в жизни, в отношениях И это при том, что дядя Джамал достиг высокого уровня он занимал должность заместителя председателя Совета Министров Азербайджана.
А в годы его партийного взлета ему полагалась правительственная дача. Вскоре это место стало любимым местом отдыха семьи и особенно мальчишек Льва и Муслима.
Сейчас в этом районе со странным для русского языка названием Загульба находится президентская дача. Хотя все мы, мальчишки и девчонки, дети высших руководителей республики, понимали, кто наши родители, но в своем поведении мы ничем не отличались от детей из обычных семей. У нас не было никаких претензий на исключительность, не было разговоров о том, что чей-то отец самый главный, самый важный. Нет, мы играли, бегали, купались в море, озорничали, как все дети во все времена.
Одним из любимых занятий «элитной» молодежи было лазание по абрикосовым и персиковым деревьям, не за фруктами, а от полноты мальчишеской души, жажды приключений и бахвальства. По этим же причинам мальчишки участвовали и в других пакостях, казавшимися им вполне невинными.
На правительственной даче было свое подсобное хозяйство, ее обитателей снабжали свежим молоком, свежими овощами. Был и сад, где росло много фруктовых деревьев, винограда. И вот мы, дети, почему-то считали чуть ли не своим долгом забираться в огороды, в сад. Однажды мы даже забрались на продовольственный склад, выставив в окне стекло. Забрались с единственной целью утащить из холодильника сосиски, которыми собирались кормить кошек и собак. Те же сосиски можно было взять и дома, но как объяснить родным, почему ты тащишь что-то со стола ведь не голодный же! Да и просто принести еду для собак из дома было неинтересно. А тут такое приключение! Такой риск!
Конечно, у партийной молодежи были самые великолепные возможности не только для игр и отдыха, но и для расширения кругозора. К примеру, мальчишки могли вдоволь смотреть фильмы, не доступные другим сверстникам. А кино, как известно, было одним из немногих доступных развлечений советских людей.
Гам, на правительственной даче, мы каждый день могли смотреть лучшие фильмы и трофейные, и старые, и новые, которые еще не вышли на экран. Именно там я увидел и «Любимые арии», и «Паяцев», и «Тарзана», а потом и фильмы с Лолитой Торрес Так что мое детство проходило не только весело, но и содержательно. Там же я научился играть на бильярде
Вместе с тем родные Муслима, имевшие больше финансов и возможностей, чем большинство окружающих, старались воспитать детей не жадными, не кичливыми, в меру бережливыми. Во-первых, потому что деньги тогда действительно были не главное, а во-вторых, потому что взрослые были не приучены потакать капризам детей, и старались вырастить их в соответствии с идеологическими идеалами достойными строителями коммунизма. Хотя, конечно, хапуг и мерзавцев хватало везде, в разных социальных группах, на разных должностях, ведь идеального общества в принципе не бывает. Однако дядя Джамал скорее правило, чем исключение (да-да, никакой идеализации времени и людей того времени автор умышленно не создает: добрых и честных людей тогда действительно было больше).
С подружкой Алёнушкой
Свидетельствует сам Муслим Магомаев, давая яркую характеристику не только своему детству, но времени, уникальной эпохе, которая уже не возродится:
Во времена нашего детства деньги не возводились в культ. Это сейчас у нас и по телевидению, и по радио, и в прессе постоянные разговоры о деньгах. И ты с ужасом понимаешь, что это становится нормой жизни. В нашем тогдашнем, пусть и далеком от совершенства, обществе говорить с утра до вечера о презренном металле считалось дурным тоном. Точно так же мы считали неприличным прилюдно ткнуть, скажем, в плохо одетого мальчишку и брезгливо фыркнуть: «Фу, оборванец» И дело было не в том, что все мы были тогда беднее, а значит, как бы равны, и тот, кто бедным не был, старался скрыть этот свой «недостаток», нет, просто все мы были тогда приучены к другому. В том, что говорилось и делалось нами, было больше души.
Я рос не в бедной семье, но меня воспитывали так, что я понимал разницу между «хочу» и «необходимо». Мне хотелось иметь магнитофон, но он появился у меня только в шестнадцать лет, когда я стал более или менее прилично петь. Магнитофон для певца не забава, а рабочий аппарат, чтобы слышать себя со стороны. Хотя магнитофона у меня еще не было, но свой голос я мог записывать у моего друга, скрипача Юры Стембольского. У него был какой-то странный магнитофон, обе катушки которого были расположены одна над другой и вертелись в разные стороны. Мы сделали тогда много записей. Помню, как я пел «Сомнение» Глинки, а Юра аккомпанировал мне на скрипке. Я бы много отдал, чтобы послушать те наши записи, послушать, как я пел в четырнадцать-пятнадцать лет, но, увы Давно нет таких магнитофонов, да и за прошедшие десятилетия те пленки давно иссохлись, рассыпаются