Вторая метнулась к Суомалайнену, но громадный финн, как и положено десантнику, был ловок. Отпрыгнув в сторону, он распорол меткой очередью прекрасную грудь туземки. И в ту же секунду разрядил остаток магазина в голову убийцы Лопеса.
Наступил краткий миг тишины. Еще робкие, лучи солнца окрашивали верхушки деревьев.
Из палаток выскакивали ветераны, на ходу передергивая затворы, загоняя патроны в патронники. Бежало к Суомалайнену караульное отделение при оружии наизготовку. В палатках «молодняк», матерясь, натягивал штаны и берцы. Донован стоял у своей палатки, готовый ко всему. От опушки леса к лагерю катился коричневый вал. Донован, Адамс и я видели в бинокли, что этот вал состоит из размахивающих копьями, дубинами, топорами, луками, и что-то орущих, туземцев. Их было не много. Их было очень много.
Слово «очень» мы осознали чуть позднее еще не все туземцы вышли из леса. Не тысяча, несколько тысяч.
Капрал Петерсон, командуйте взводом, выкрикнул я, бросаясь к своей палатке. Старый вояка-капрал не должен был подвести.
Огонь на поражение, проорал во весь голос Донован. Звонко захлопала «тридцатимиллиметровка», заухали АГСы. Спустя несколько секунд, застрекотали станковые пулеметы. Автоматчики-десантники выжидали приближения противника на эффективную дистанцию поражения. Но Донован уже оценил, сколько туземцев несется на полсотни его солдат.
Огонь из всех видов! Подствольники в дело! Огонь, огонь, огонь!!! рявкнул в мегафон Донован, одновременно помогая открывать ящики с обоймами для «тридцатки».
А я, словно дезертир, нырнул в палатку. Открыл ящик с тяжелым костюмом и торопливо принялся облачаться в «рыцарские доспехи». Выскочив из палатки, я поднес к глазам бинокль и стал пристально оглядывать опушку зарослей.
Зеленое, коричневое, зеленое, коричневое, зеленое, коричневое, зеленое, коричневое Стоп! Вот оно, белое! Засек направление и бросился к колючке
А вокруг лагеря творилось что-то невообразимое. Горы трупов в набедренных повязках высились и на дальних, и на ближних подступах. Снайперская стрельба была не нужна. Каждая пуля, выпущенная из ствола, находила цель. По трупам вверх карабкались осатаневшие туземцы с диким воплем: «Са бо!». Возле прохода в колючей проволоке возвышалась пирамида из мертвых тел, по которой пытались пробраться живые. Но уже ломились через ряды колючей проволоки, заваливая ее трупами. В ход пошли ручные гранаты. Попробуй, сдержи натиск моря! Перекрывая визг туземцев и грохот стрельбы над полем сражения гудело: «Са бо! Са бо!».
Зеленое, коричневое, зеленое, коричневое, зеленое, коричневое, зеленое, коричневое Стоп! Вот оно, белое! Засек направление и бросился к колючке
А вокруг лагеря творилось что-то невообразимое. Горы трупов в набедренных повязках высились и на дальних, и на ближних подступах. Снайперская стрельба была не нужна. Каждая пуля, выпущенная из ствола, находила цель. По трупам вверх карабкались осатаневшие туземцы с диким воплем: «Са бо!». Возле прохода в колючей проволоке возвышалась пирамида из мертвых тел, по которой пытались пробраться живые. Но уже ломились через ряды колючей проволоки, заваливая ее трупами. В ход пошли ручные гранаты. Попробуй, сдержи натиск моря! Перекрывая визг туземцев и грохот стрельбы над полем сражения гудело: «Са бо! Са бо!».
Выбрал я подходящее место в заграждении, где достаточно навалили покойников, чтобы можно было пересечь колючку. И, ступая по мягким телам, перелез за периметр лагеря.
Несколько пуль ударили меня в спину, но это были не крупнокалиберные пули. Лимонадный Джо стоял во весь рост напротив прохода в проволоке, «поливая» из своего авиационного пулемета, громко крича: «Это вам за Малыша!». Один из десантников, оценив огневую мощь Джо, подтаскивал к нему ящики с лентами к пулемету, который заглатывал их с неимоверной быстротой.
Я побежал по полю к опушке леса, наступая и перешагивая через трупы туземцев, убивая всех перед собой огнем своего автомата. Копья и стрелы бессильно стукались об мою «броню», отскакивая от нее, не причиняя мне никакого вреда. На бегу я забирал все левее и левее, чтобы уйти из поля зрения интересующего меня объекта. Туземцы продолжали двигаться на лагерь неостановимой толпой. Меня спасал огонь тридцатимиллиметровки, сеявшей осколочные снаряды веером, и гранаты АГСов, при этом, то один, то другой осколок иногда ударял в меня. Расстреляв второй магазин, прикрепленный скотчем к первому, отбросил в сторону ненужный автомат и понесся вперед безоружным. Патроны в пистолете были мне еще нужны.
«Дыхалки» не хватало, сердце колотилось в груди как ударник пулемета. «Только бы не упасть! Только бы не упасть!».
Я понимал, что, если споткнусь и упаду, а сверху на меня рухнет пара трупов туземцев, то мне уже не подняться. И я бежал. Сил уже не было. Ни физических, ни душевных. Если бы меня сейчас протестировали на медицинском оборудовании, то поставили бы диагноз: «покойник».
Таким живым трупом я подбежал к опушке леса. «Мы все погибли здесь, выполняя приказ. Мы все погибли здесь, выпол» И тут споткнулся, и упал. Покатился вперед, сбивая с ног выбегающих из зарослей туземцев. Но везение меня не оставило. Ноги попали в глубокую яму и я, почти автоматически, принял вертикальное положение. Невдалеке рванула граната АГСа. Вышагнув из ямы, я бросился вправо. Нет, уже не побежал, а зашагал, на каждом шагу говоря себе: " Иди, сука! Беги, сволочь! Беги, беги, гаденыш!». И перешел на вялый бег. Очередная порция адреналина все-таки пришла. Резким рывком я преодолел сотню метров. Громовой голос «Са бо!» слышался уже где-то совсем рядом. Вот оно, место куда я стремился.