А там глубоко? спросил Павлов. В зале, в котором вверху должен быть воздух.
Ещё как глубоко в самом зале. Что касается прохода с решёткой, то это самый обыкновенный коридор.
Ладно, сказал наш лидер. Хватит вопросов. За дело!
Мы переоделись в гидрокостюмы, упаковали вещи и активировали свет. Мне достался источник с зелёным цветом, Ане и Аглае с жёлтым, Юрьевичу и Ивану Васильевичу с красным, а у Лиханова с Павловым были палочки с синим свечением. Как неплохого пловца, меня поставили почти в самом конце, за мной был только начальник подземной поисковой партии.
Вода оказалась ледяной. Я стиснул зубы, стараясь перебороть себя для того, чтобы продолжить шагать в студёную чёрную воду. После погружения, делая сильные, надрывные движения, я поплыл вслед общей веренице огней. Грудь сковало, вещи мешали, но я машинально улыбался сам себе, зная, что самое главное в таких ситуациях это присутствие духа, или, как выражался один мой товарищ, несколько обогащая институт доблести несвойственным ему красочным выражением, кураж.
Вода оказалась ледяной. Я стиснул зубы, стараясь перебороть себя для того, чтобы продолжить шагать в студёную чёрную воду. После погружения, делая сильные, надрывные движения, я поплыл вслед общей веренице огней. Грудь сковало, вещи мешали, но я машинально улыбался сам себе, зная, что самое главное в таких ситуациях это присутствие духа, или, как выражался один мой товарищ, несколько обогащая институт доблести несвойственным ему красочным выражением, кураж.
На какое-то мгновение искры паники заалели внутри меня, словно угли, на которые подул порыв ветра. Но я тут же пристыдил себя тем, что впереди меня совершенно спокойно плыла Аглая: чем не пример для мужества? Вскоре впереди показались дуги красного огня: проводник сигнализировал нам, что в зале, в котором мы плыли, воздушной прослойки между потолком и водой нет.
Время шло. Нехватка воздуха сказывалась всё сильнее. Грудь рвало. Но проход с решёткой тоже был найден быстро, и вскоре в нём, один за другим, исчезли все члены нашей экспедиции, кроме Зигунова, Воронина и меня. Видя, что наш лидер как-то странно двигается, я пропустил его вперёд. То, что он без колебаний воспользовался моим предложением, только усилило мои опасения. Когда я, устремившись вслед за ним, достиг долгожданного воздуха и сделал свой первый шумный вздох, Александром Юрьевичем уже занялись мои друзья у него начался сердечный приступ. Фельдшер давала ему лекарства и мерила пульс. Андрей и Алексей уложили его на груду вещей.
Всё, отпустило, сказал через некоторое время майор и сделал попытку подняться.
Не надо! попросила его Аня. Посидите ещё, Александр Юрьевич!
Тем временем давно уже вслед за мной вышел из воды наш проводник, а я огляделся по сторонам. Впрочем, и оглядываться особо негде было. Проход просто поднимался из воды вверх, где его путь неожиданно пересекался стеной. Она выглядела относительно новой и была сложена из тёмно-серых булыжников, но не таких больших, как в подземелье, в котором нас, благодаря мне, едва не затопило. Они варьировались по своему размеру, и самые мелкие из них были величиной с кулак, а большие размером с буханку хлеба.
Ну, как вы, товарищ майор? поинтересовался я спустя ещё некоторое время.
Нормально, ответил он своим обыкновенным голосом. Аня, мне надоело сидеть. К тому же холодно. Я могу встать?
Товарищ майор, дайте я только измерю пульс, хорошо?
Хорошо.
Да, ответила фельдшер после измерения, и все мы облегчённо вздохнули.
Тут я заметил, что Аглая изо всех сил пытается скрыть свой кашель. Пока я вылезал из воды, мои друзья зажгли факел, и благодаря его свету я увидел, что у девочки блестят глаза, и она выглядит как-то не так, как всегда.
Аглая! Что с тобой? Ты не заболела? спросил я.
А ну-ка, иди сюда! заинтересовалась её состоянием Илюшина.
Всё в порядке, попробовала возразить она, но подошла.
Ого! не удержалась от восклицания Аня, прикоснувшись тыльной стороной ладони ко лбу девочки. Сейчас я дам тебе градусник, измеришь температуру Но сначала нам всем надо срочно переодеться. Ты первая!
Что там? заволновался Юрьевич.
38 градусов как минимум, ответила фельдшер.
У нас есть лекарства?
Да.
А жаропонижающие?
Конечно.
Что ж, хорошо, что есть.
Горло болит? Честно? Ну, хватит дуться на меня, что ты как маленькая! нахмурила брови Анна, не добившись от Аглаи ни слова в ответ.
Ладно, продолжила она, прости меня за трусики. Конечно, я слишком погорячилась и была неправа Так горло болит?
Ага! призналась девочка. Очень болит.
Переоденешься посмотрим. А молчала чего?
Не знаю, жалобно ответила та.
Мы спешно переоделись. После измерения температуры (у старшего сержанта был с собой градусник) выяснилось, что она у подростка достигает почти тридцати девяти градусов по Цельсию. Осмотр её горла помог выявить причину, которая оказалась, к нашему облегчению, банальной ангиной.
Хорошо хоть ангина, сказала Илюшина. А не, например, аппендицит. Иван Васильевич, не представляю, конечно, куда тут можно идти, но нам бы место, где можно организовать привал и обязательно развести костёр. Желательно подальше от воды. Мы же не будем больше плыть, верно?