Олег подаёт руку неловко оправляющей халат и волосы жене, невозмутимо объясняя некстати возникнувшим деткам:
Так, пошутили с мамой немного, и тут же переходит в атаку: Марш в ванную мыть руки и за стол!
А Светлане шёпотом:
Эх, жаль, такой кайф сломали!.. А впрочем, сейчас они быстренько поедят
Да Бог с тобой, Олежка, Оля ведь с консультации вернётся вот-вот.
Но в глазах Светланы такой огонёк «Да подождут они там ещё минутку!» решает Олег и широкой спиной наваливается на дверь И так сладки губы Светланы будто и не было этих восемнадцати лет
Учителя на экзаменах хмурились и качали головами: сбивчивые ответы Ольги едва тянули на «троячок». Самой же ей было всё равно. Происшедшее между ней и Юрой настолько потрясло, настолько всколыхнуло её душу, что всё остальное стало мелким и незначительным.
Кэтрин, недоумевая, кидала на неё участливые взгляды. Однажды осмелилась спросить:
Очень плохо?
С Кэтрин за последние годы немного отдалились, ограничив общение школой и семейными праздниками: в жизни одной появился Юрий, в жизни другой Макс. Тот самый, что когда-то написал на подаренной книге: «Кэтти лучшая на свете».
Двоюродные сёстры лишь изредка делились девичьими секретами, но по-прежнему могли, в случае необходимости, рассчитывать одна на другую. Может, сейчас был именно такой случай? О Юре Кэтрин, конечно же, знала, но в своё время расспросила Олю только о его музыкальных занятиях, считая нетактичным касаться «всякого другого»
И вот теперь Оля испытующе посмотрела в чёрные глаза Кэтрин. Спросила с запинкой:
Скажи, Макс тебе близкий друг?
Да, друг.
Нет, ты не поняла Ольга замялась: как бы попонятнее выразиться, но без излишней откровенности?
Ну вы с ним целуетесь и всё остальное?
Кажется, Кэтрин поняла.
Да, целуемся, подтвердила не очень охотно.
И больше ничего?
Похоже, Кэтрин начала уже возмущать неуместная настырность подруги. Но, очевидно, тут же сообразила, что дело не в праздном любопытстве.
Да. Больше ничего.
Оля опустила голову. Ясно: делиться проблемами с Кэтрин не имеет смысла. Но ведь и не с мамой обсуждать такие вопросы. А разбившееся на две несовместимые части чувство к Юре так тяжело носить в себе
Оля, тебе надо поговорить с папой. Ему по «телефону доверия» разные вопросы задают, неожиданно подсказала Кэтрин.
А ведь верно, Павел психолог. Но мыслимое ли дело рассказать ему о таком? Конечно, он свой, и уж наверняка разбирается А измотанная душа устала ждать хоть какой-то помощи.
У Павла было «окно» между лекциями, и он предложил племяннице встретиться в институте. С трудом отыскали свободную аудиторию небольшую, вероятно, для занятий иностранным языком.
Ольга села было к окну, забившись в дальний угол. Но Павел покачал головой, попросил расположиться по серединке. Сам сел немного поодаль. Достал несколько фотографий, разложил в ряд перед племянницей: довольно приятные, хотя и очень разные лица. Когда Оля с недоумением их рассмотрела, предложил:
Выбери из них, кому бы смогла рассказать.
Ближе всех показалась миловидная девушка с зелёными глазами и светлыми волосами до плеч. У неё был располагающе-доброжелательный взгляд.
«Конечно, не узнала», подумал Павел.
Дело в том, что он апробировал сейчас свою новую методику. И лица на фотографиях были не реальные, а созданные с помощью компьютера. Правда, за основу брались «фейсы» вполне конкретных добровольцев. Выходило впечатляюще: изменили цвет глаз, причёску, убрали мелкие морщинки и племянница не узнала родную тётку Интересно, что многие хотели бы поведать о своих проблемах именно ей, Лиле.
Павел убрал лишние фотографии.
Оля, представь, что никого рядом нет, только ты и она. Говори всё, что считаешь нужным. Я могу о чём-то спросить. Оборачиваться не надо, отвечай «ей».
Оля с недоверием покосилась на Павла: как-то это всё Чуточку поёрзала на жёстком казённом стуле. «Да, лучше бы в кресле», с неудовольствием отметил психолог.
Девушка с минуту смотрела на свою «собеседницу», настраиваясь. Потом упёрла ладони в виски, а локти в стол, тем самым как бы отгородилась от Павла. И начала.
Смущённое бормотание вскоре сменилось простой речью, какой секретничают обычно с подружкой. Психологическая провокация не дала сбоя и в этот раз. Значит, пора садиться за статью о новой методике Но о чём это там говорит милая племяшка? Когда только и вырасти успела. То-то Кэтрин изъяснялась с каким-то многозначительным выражением в лице. Неужели и у дочки уже такие недетские проблемы? А как недавно, кажется И Оля сердобольная непосредственная болтушка тогда с лёгкостью решала «взрослые» вопросы. Без неё, уж точно, не появился бы в семье Зориных Лёня. И как бы всё тогда обернулось неизвестно Вероятно, дети мир видят более простым, без ненужных полутонов. А в головах взрослых очевидное для детей скрыто наслоениями из опыта, комплексов, предрассудков. И сердце зачастую не может достучаться до умудрённых мозгов. И черствеет душа, разучившись отличать искреннее от ложного
Павел иногда осторожно что-то уточнял, про себя собирая слова для «вердикта». И вот Оля, выговорившись, замолчала. Замерла, не поднимая пылающего лица. Точно обвиняемая перед прокурором. Ждёт выговор и разбор «по косточкам». Не дождётся. Павел произносит очень буднично, как и всегда в подобных случаях: