Владимир Ильич Иванов - Сказ о новой магии живого слова. Все мои еБайки стр 3.

PS: Став народным избранником, буду заниматься реформированием образования.
Тригонометрия должна стать понятна девочкам, новыми обновленными функциями  псинус и котикус.

Пока живет в тебе мужчина,
Ты жизни первая причина
И жизнь ясна, как ясен пень,
Всё остальное  дребедень.

Я  нож, ты  ножны без точила
Меж нас искры не проскочило,
А без огня не будет дыма.
Тремся, скользим, проходим мимо.

Тебе всего казалось мало,
Страстей боялась как пожара,
Чтоб жить без мата тихо. мило,
Везде соломку ты стелила.

А по весне они расстались.
Внезапно стерся старый пень,
Соломой прелой укрываясь,
Грустит и плачет дребедень.

© Copyright: Владимир Иванов, 30 марта 2016

Вместо PS  Увы, у меня не проходят ответы на ваши комментарии.

И как бы не были прекрасны ножны,
Их, без кинжала, суть пуста и ложна.
Чтоб не бросать тень на плетень,
Мной сложно был описан старый пень.

Один пингвин русалку полюбил,
Он за ней за три моря ходил,
Потом открыл ей море суши,
И пригласил слегка откушать.

И лучше всех от суши и до моря,
Тот клюв щебетал о любви и горе.
Клюв удобен ему, как две палочки,
Обе палочки  всем выручалочки.

Вот васаби, его сядь и покушай,,
Вот лапша, намотай-ка на уши,
Рис, лосось, чепуха и креветки,
Мы не будем резвиться на ветке.

Рыбный суп, не для пьяной русалки,
Будто жизнь повернулась с изнанки,
Этот борщ не черпнуть на две палочки,
Да дуду не расставить, где галочки.

Вот устроились дружно на веточке,
Поиграли с пингвином в деточку,
В доме щелкал он клювом богато,
Только, сбежала русалка к примату.

В  моих ты байках не найдешь морали,
Всё лишь о том, как черти мир задрали.

Тогда сбежал и счастлив был,
Что целый год я к ней не приходил,
Да, всё-же лета текут неумолимо,
Зубная фея стала всем необходима.

Сижу. Укол. Вопрос немой, -Забыл?
Ты бы зубную  фею полюбил?
Но понимаю, что вопрос не мой,
И вот лежу с припухшею щекой.

 Чуть  чуть ещё правей, изволь!
Глаза в глаза Кольнула боль.
Я  изверг или дед  бухтолог?
А  Юлия  прекрасный стоматолог.

Зачем пишу? Чтоб не молчать отчаянно,
Как подкатить, где самому причалено?
Бумага, она хоть любую стерпит,
Она не плоть, что страсти вертят.

Привет! Неуловимая моя зубная фея,
В твоих объятиях неукротимо я робею,
Нет тайны, что холодность кресла я люблю,
И без уколов все твои затеи я терплю.

Уже ни грамма не робея, рот холодеет.
Я открываю рот перед прекрасной феей.
 Вы муза? Так делитесь вдохновением,
А мне не кончить стих без настроения.

В твоих глазах камней  вновь отразился мир,
Как хорошо, беззубый дед  не твой кумир.
Жизнь  камня пролетает за минутою  минута,
Себе сейчас они нужны, будут ещё кому-то.

И наши дни, и так огранены короткими часами,
Ответа на вопросы нет, мы это знаем сами.
И, прилетела моя муза,  Кончай стихами,
Я буду кратка, а фею больше не хватай руками

На  сей прекрасный каравай,
Ты, свой роток не разевай.

 прим. Бухтолог  специалист по нетрезвому бухтению  (автор).

Чао, рабы кумиров и сектантская отрыжка,
Прощайте, мне хватило вас и даже слишком.
Пускай друзей вокруг останется немного,
Зато, чисты обочины и без помех дорога.

Привыкаем мы все понемногу,
Тихо жить обтекаемым слогом,
Так живем и тихонько дичаем,
В мягких формулах обтекаем.

Молча давимся мы понемножку,
Этим мясом мельчающей крошки.
И в восторге притихли все нации,
Шашлык мясной из федерации.

Доверялись чужой патетике,
Растеряли мы смысл и этику,
Не падут патриоты в прострации,
Откушают мяса из их федерации.
#кич

 Егор Лигачев Виталию Коротичу: «Так ты говоришь, что я вымирающий динозавр? Мамонт? А ты не задумывался над тем, что после эпохи динозавров начинается эпоха крыс? Вы еще о нас, мамонтах, пожалеете!»

Слухом тонким, крысиный писк он уловил,
Здесь мамонт злобный недавно проходил,
И больно всем хвосты и лапы отдавил.
Из тех историй станет ясно всем и жутко,
Что крысам с мамонтами в жизни неуютно.

Каким советам все индейцы больше рады?
Реформам, сменам перьев для парадов,
Сменам названий, ради жирной галочки?
Время придет для самых ловких папочек,
Из савана и им скроят чудесных тапочек.

Нет мушкетеров, всем стрельцам опала,
Ликуют эцилопы и гвардейцы кардинала,
Им не беда, что рукопись гореть устала,
Но отовсюду множат восхищения овации,
Тому, как славно оказаться в резервации.

Медведей сменят слухов ради чебурашки,
Виной всему начальник спорта и Чудашкин,
Мол, всё они, профукали сюртук в два борта,
Гвардейцы спросят кардинала: «Вашу Мать!
Как нам с индейцами, в двубортном воевать?»

Им скажут: «Да, у капитала с родиной провалы!»
Любители медалек, славы, прочих звёзд анала.
Под барабанный гром, дуду и прочих соловьёв,
Наполнят головы индейцам чепухою до краёв

***

Из сказочной истории Великой Индоевропии

Директорская ода или отчего коллеги шутят

И стол, и кресло, даже кофе этот,
Вашим теплом, друзья, согрето
Не место человека красит?
По мне, так всё, что не дубасит.
Сегодня я для вас пишу, коллеги,
Всё, пребывая в томной неге,
Среди сотрудниц, что из года в год,
Словно воды набрали в рот.
Неделями, от суток к суткам,
К твоим уже привыкли шуткам,
Все сослуживицы резвы, как дети,
Да, в шуток их попал ты сети.
Оценит каждая, чуть щуря глазом,
Твои невинные проказы.
Не ставьте подпись так небрежно,
Взглянув в глаза легко и нежно.
Ну, все коллеги, хватит ржать,
А то, не там влеплю печать.
И настроение у них чтоб не пропало,
Если все пашут, не включай орала,
Им от клиентов всё уж перепало.
А кто не прав, включи корректор.
Увлёкся, поостынь и отключи эректор,
На то ты  сказочный директор.
Чтоб оценить свои огрехи,
И всем раздать на их орехи.
Кипы бумаг, а в них коллеги,
Тихо шуршат, как в прошлогоднем снеге.
Устанут, поиграй им на жалейке,
На всех одна судьба  злодейка.
Чем гениален ваш директор?
Он не эректор, не протектор.
Забыл, как выглядит селектор.
Уже  не дети и у самих с усами,
Всё здесь отрегулируете сами.
Из  года в год растут расходы,
А к лету всем нужны доходы,
И  если свой ты с ними в доску,
То всё равно им нужен отпуск.
Чтоб к морю, солнцу устремиться,
Или простой воды напиться,
Ведь наши знаешь ты погоды,
То снег, то дождь, почти полгода,
Нам жизни срок отмерян минимальный,
А  отпуск в мир иной, на максимальный.
Да, под конец, тут  беспробудно сник,
А  может, съездим на пикник?