Дорогой! Доброе утро! Как там твой роман, продвигается?
А? Что? Роман? голова болела, да и все тело ныло. Мокрая, грязная от песка одежда, создавала дискомфорт. Следующие слова собеседницы пробудили в нем панику.
А я еду к тебе.
Что?! Как? Зачем?! Я работаю!
Скоро буду! Пока! она отключилась.
А он, опасливо прислушиваясь к тишине в доме, оглядел себя. Пуговиц на рубашке не было, брюки расстёгнуты, да и он пах женщиной. Сладкой, страстной, ненасытной! Понесся искать ее, проверил даже сарай. Никого! Вернулся и сел на пол, вспоминая ночь. Его губы еще ощущали ее сладость, руки помнили прохладу гибкого тела. А ее запах Голова закружилась, внутри все взыграло. Наперекор себе побежал к пруду, даже не сменив одеяние, в надежде, что она просто вышла поплавать, что он увидит ее и бросится к ней с мольбой никогда не расставаться.
Пруд сверкал под утренним солнцем, гладь воды, как зеркало, отражало окружающую природу, и был пуст. Ее не было. Не чувствуя босыми ногами сор на земле, бежал не выбирая дороги. Резко свернул вправо, туда, откуда она появилась вчера, и врезался в непроходимые заросли кустарника.
О нет! Такого не может быть! Она шла с этой стороны. Я же видел! обхватив голову руками, он кружился на месте. Хотя. Она же могла, просто гуляя добрести сюда, а я ее мог заметить возвращающуюся. Да! Именно так. Двинулся назад.
Машина сигналила и мешала ему думать. Он злился. Вспомнив, что его девушка, (так она себя называла), должна приехать, поплелся на зов. Его девушка! Молодая, глуповатая, с выточенной фигуркой. А попросту прилипала. Он уже раскаивался, что не порвал с ней до отъезда. Жалел, что не указал ей на дверь, как только она заговорила о совместной жизни; надеялся, что обойдется. Сокрушался, что привез ее сюда, в самом разгаре романчика. Он вообще уже ругал тот день, когда встретил ее.
Дорогооой! она стояла у распахнутой двери автомобиля и улыбалась, демонстрируя свои зубы, выровненные скобками, которые она, видимо, носила все свое детство, отчего речь ее была слегка шепелявой, а в уголках губ собиралась слюна. Почему-то именно сейчас он это заметил, понял и скривился, четко представив железки в ее большом рту. Красные губы закрывали все тонкости ее лица, вылезая вперед. Он даже приостановился, вспоминая цвет ее глаз, но, увы, не вспомнил. А она продолжала: Ну, у тебя и видок!
Обыкновенный!
Ой, мы не в настроении.
Я работаю!
А одежда! не слушая его, тараторила девушка. Босой, мятый, в грязной рубашке. Ты что, спал на улице?!
Да! Тут лучше дышится.
Не вздумай целовать меня, у тебя щетина!
И не думал. Лялька! Я же тебе четко сказал уехал работать! Я просил меня не трогать. У меня сроки!
Пупсик! Не сердись
Я не пупсик! Что за глупая привычка делать из меня игрушку.
Прости, не буду. Голодный! Я так и знала. Вот от этого и сердишься. Трое суток торчишь тут, не звонишь. Холодильник, поди, пустой! Бери, горе мое, сумки в багажнике и твоя девочка, будет кормить тебя. И не только кашкой!
Моя девочка, возьмет свою фигурку и поедет обратно! ее красные, как сигнал светофора губы, еще больше выпятились вперед, надулись. Она попыталась изобразить обиду, а он захлопнул багажник, даже не притронувшись к сумкам. Ляль, не бузи, возвращайся, не до твоих каприз.
Но я же хотела, как лучше Я же забочусь о тебе!
Ляля! Я взрослый мужчина. Даже очень взрослый. Не хочешь найти помоложе и вить из него веревки? Я
Я поняла! У тебя есть другая! перебив его, понеслась в дом.
Он дернулся, хотел ее остановить и уже более серьезно указать дорогу домой. Однако, поплелся за ней, поглядывая по сторонам, ища ту, другую, что была с ним эту ночь.
Я поняла! У тебя есть другая! перебив его, понеслась в дом.
Он дернулся, хотел ее остановить и уже более серьезно указать дорогу домой. Однако, поплелся за ней, поглядывая по сторонам, ища ту, другую, что была с ним эту ночь.
Девушка бегала по дому, заглядывая во все уголки. Не найдя никого, улыбаясь, шла к нему.
Спрятал, или? Да я шучу, милый, шучу! Это все любовь!
Ляля! Нет любви и быть не может. Я не тот, кто тебе нужен.
Нет нужен! капризно произнесла она и попробовала его обнять. Тут же носик ее сморщился. От тебя пахнет тиной.
Я купался в озере.
Прямо в одежде? дотронулась до воротника и вытащила веточку водорослей. Бросила на пол, расправила ему рубашку.
В одежде повторил он и мысленно унесся в ночь. Он вспомнил, как они упали в воду, как целовались, погружаясь, как. Но он никак не мог припомнить, как пришел домой, и пришла ли ОНА с ним. Она! Он не успел спросить даже имени.
Идем, идем же! Разгрузим машину, примем душ. А утром я уеду. Ты же, сытый и довольный, засядешь за мемуары.
Я пишу романы!
Да какая разница. махнула она рукой.
Большая! ее слова, такие пустые и ничего не значащие, ударили по самолюбию и он, взяв ее за руку, почти тащил к машине.
Ну вот, а то все «нет», да «нет»! Но его руки уже усаживали ее на сидение. Ты что делаешь?!
Поезжай!
Я обижусь.
Тут он заметил, как вдали мелькнул голубой сарафан. Испугался, что пропустит, что потеряет из-за этой пустышки ту, единственную. Что девушка не правильно поймет его действия и никогда больше не появится. От этого движения стали грубее, а голос резче: