Горящими глазами смотрел он на дверь, и мучительные стоны вырывались у него из груди. Неужели он не пробьется к двери!
Он еще раз напряг все силы и рванулся, но тут его одолели, и он лежал связанный, рыча от ярости. Не хочу! кричал он, не переставая. Не хочу!
Всех остальных солдаты тоже перевязали.
Пряди волос, лохмотья, мундирные пуговицы и осколки стекла покрывали весь пол, повсюду виднелись брызги крови.
Наконец, один из унтер-офицеров с шумом открыл дверь, и завербованных начали выводит на улицу. Лейтенант Фитцгеральд сделал нашему другу знак, и Антон, пошатываясь, последовал за выходившими. Один он не принимал участия в общем побоище.
Вокруг словно все вымерло. Все двери и окна были заперты, все огни погашены, людей ни души, и это на улице, где с утра до ночи стоял шум, толкотня и оживление. По крику «вербовщики!» все разбежались и попрятались в безопасные, недоступные для солдат дома.
Весть о событии быстро разнеслась по улицам и площадям, и каждый встречный предупреждал другого: «вербовщики, вербовщики!»
В гавани стояла удручающая тишина, и только волны с шумом бились о военные суда, черневшие в густой темноте. Из других улиц, освещая дорогу фонарями, двигались такие же процессии, с проклятиями и рыданиями, надрывавшими душу.
Лейтенант Фитцгеральд положил руку на плечо Антона. Мужайтесь, мой бедный юноша, сказал он дружески, все это не так ужасно, как кажется сейчас!
Глава V
На корабле «Король Эдуард». Тристам. Посадка на корабль преступников. Поднятие якоря. Лодка в открытом море. Сын лорда. Антон и Аскот. Вода на корабле. Ключ для бунтовщиков.
С корабля «Король Эдуард» спустили веревочную лестницу и по ней начали принимать по одиночке завербованных новобранцев. Они шли, пошатываясь, как пьяные, мутным взором озираясь по сторонам. За невинное желание отдохнуть в трактире и послушать рассказы о новых колониях они платились теперь принудительной поездкой за море, на противоположный полюс земного шара, сознавая, что если им придется вернуться когда-нибудь на родину, то, во всяком случае, не раньше, чем через год.
С корабля «Король Эдуард» спустили веревочную лестницу и по ней начали принимать по одиночке завербованных новобранцев. Они шли, пошатываясь, как пьяные, мутным взором озираясь по сторонам. За невинное желание отдохнуть в трактире и послушать рассказы о новых колониях они платились теперь принудительной поездкой за море, на противоположный полюс земного шара, сознавая, что если им придется вернуться когда-нибудь на родину, то, во всяком случае, не раньше, чем через год.
Один оставлял в Англии жену и детей, которые напрасно ждали его дома, другой лишался предприятия, дававшего ему средства к жизни, и мог вернуться на родину нищим. Между этими новобранцами были и молодые, и старые, люди из низших слоев и из более высших, и такие, которые с бессильным бешенством возмущались против насилия, и такие, которые униженно молили своих притеснителей о помиловании; иные пытались подкупить унтер-офицеров деньгами, чтоб вернуть себе свободу, другие ссылались на болезни. Человеческое отчаяние выражалось здесь, во всех видах и формах, одинаково не вызывая ни в ком ни малейшего сочувствия.
Всего более возмущался и шумел тот, который выражал свои чувства по-немецки. Я не англичанин, кричал он, со мной нельзя поступать, как с англичанином!
Много раз повторивши этот протест, он перешел к ругательствам и старался возмутить своих соседей. «Ведь это собаки, кричал он, это негодяи! Они хуже дикарей! Когда какому-нибудь шейху нужны деньги, он бомбардирует один из подвластных ему городов или держит его в осаде, пока подданные не заплатят ему дани, а англичане не довольствуются этим, они захватывают всего человека, это убийцы по ремеслу. Неужели мы все это будем терпеть, ребята?»
А вы, небойсь, знаете средство, как освободить нас?
Глаза немца вспыхнули. Так внезапно вспыхивают глаза лисицы, когда она сразу нападает на верный способ овладеть добычей.
Выслушайте меня, сказал этот человек, весь покрытый ранами и синяками. Выслушайте меня, товарищи.
А как ваше имя? спросил кто-то.
Оборванец провел рукой по лбу. Тристам, отвечал он, помолчавши.
Ну, господин Тристам, что же вы придумали? Что можем мы сделать?
Пока ничего, был ответ. Но в открытом море много.
А! да только тогда мы будем далеко от Англии и не будем в состоянии вернуться. Ваш план ничего не стоит.
Дайте мне рассказать, сердито возразил Тристам. Когда мы будем хозяевами корабля, разве не в нашей власти будет высадиться в каком угодно месте?
Насмешливая улыбка мелькнула на бледных лицах окружающих. Да, когда мы будем хозяевами корабля! Только голыми руками трудненько этого добиться.
Знаю. Но у нас есть хорошие союзники; вы об этом не подумали?
И Тристам многозначительно указал на железную решотку, окружавшую корабельную тюрьму. Преступники, прошептал он. Эти несчастные по чужой воле едут истреблять дикарей и диких животных неужели вы думаете, что они не предпочтут распорядиться своей судьбой иначе?
Вероятно!
Значит, у нас с ними интересы одни и те же не правда-ли?