Неужели в самом деле есть люди, которые запрещают своим слугам принимать родственников? Сам он, конечно никогда ничего подобного не делал. Напротив, когда старые матери из бедных семей приходили к ним навестять своих детей, то в теплой, опрятной кухне Кроммера им предлагали обед, оказывали им ласковый прием и отпускали с добрым напутствием; да разве возможно иначе? Однако-ж не время было решать разные «но» и «если». В вечернем тумане уже виднелся перед ним ярко освещенный дворец Кроуфорда. Ему нужно было пройти мимо главного входа и, с переулка, отыкать вход для прислуги. С первого раза, может быть, это сделать было и не легко, но Кроммер с чисто германской обстоятельностью уже за несколько дней ходил вокруг, изучая все подробности дома. Теперь ему оставалось только открыть боковую калитку, перейти обширный двор, и он был у цели. И здесь, внутри большего огороженного пространства, тоже горело несколько фонарей, которые хорошо освещали мощеный двор. В конюшнях еще работали слуги, но больше не было видно никого.
С спокойствием чистой совести Кроммер вошел во дворец, где Томас ждал его к девяти часам. Теперь было уже несколькими минутами больше, и он верно уже стоит на лестнице и сторожит; ведь он, конечно, с нетерпением ждет известий из Германии и, после такой долгой разлуки, горит желанием поговорить с родственником. Шумный, грязный, окутанный туманом Лондон, конечно, не может заменить ему его залитой солнцем родины. И действительно, Томас уже стоял на крыльце. Фу, ты, чорт! Что он увидел! Синего цвета одежда блестела на нем серебром, на голове большой напудренный парик, на ногах башмаки с застежками по талеру величиной, на руках сияли белизной манжеты, напомаженные усы, закрученные в ниточку, торчали по обе стороны лица.
На взгляд Петера Кроммера его двоюродный брат-имел вид герцога; он едва решился поздороваться с ним.
Господи Иисусе! сказал он, снимая шапку, да неужели это ты, Томас?
Иди в мою комнату. Скорее, скорее.
Это была несколько странная встреча, плохо подходившая к неторопливой, обстоятельной манере немца, однакоже Кроммер последовал приглашению, и оба родственника чуть не бегом поспешили в маленькую комнатку, куда вели три ступеньки.
И только тут Томас, наконец, протянул своему родственнику руку.;
Добрый вечер, брат, добрый вечер! От души приветствую тебя в Лондоне.
Спасибо, сказал Кроммер. Ты стал тут настоящим дворецким, и такую-то прекрасную службу ты собираешься покинуть?
Томас состроил гримасу. Чужой хлеб всегда горек, недовольно сказал он. Несмотря на эту пеструю ливрею и большой парик, я раб, которого можно швырять куда угодно, как какую-нибудь вещь. Билль сюда! Билль туда! А если не бежишь на первый звонок в припрыжку, как заяц, так тотчас и выговор.
Кроммер сделал большие глаза. «Билль? повторил он, Билль?»
Томас засмеялся. А ты думаешь можно этим англичанам так и сказать свое настоящее имя? Будьте мудры, как змеи, вот золотая слова, и я сделал их своим девизом. А впрочем, вот тут стакан вина, продолжал он, а вот хлеб и мясо. У меня как раз сегодня ни минуты свободной, чтоб поболтать. «Ни минуты свободной? Но ведь ты сам писал мне, чтоб»
Спасибо, сказал Кроммер. Ты стал тут настоящим дворецким, и такую-то прекрасную службу ты собираешься покинуть?
Томас состроил гримасу. Чужой хлеб всегда горек, недовольно сказал он. Несмотря на эту пеструю ливрею и большой парик, я раб, которого можно швырять куда угодно, как какую-нибудь вещь. Билль сюда! Билль туда! А если не бежишь на первый звонок в припрыжку, как заяц, так тотчас и выговор.
Кроммер сделал большие глаза. «Билль? повторил он, Билль?»
Томас засмеялся. А ты думаешь можно этим англичанам так и сказать свое настоящее имя? Будьте мудры, как змеи, вот золотая слова, и я сделал их своим девизом. А впрочем, вот тут стакан вина, продолжал он, а вот хлеб и мясо. У меня как раз сегодня ни минуты свободной, чтоб поболтать. «Ни минуты свободной? Но ведь ты сам писал мне, чтоб»
А потом мне пришлось изменить свои планы. В самом деле, нам остается всего каких-нибудь десять минут.
Кроммер вздохнул. Ах, Боже мой! сказал он, а нам надо бы обо многом поговорить; тебе хотелось бы, конечно, узнать, как живут твои домашние, а мне поразспросить о твоих намерениях
Томас сделал знак рукой. Обо всем поговорим, как-нибудь в трактире, добрый Петер. Я на днях зайду к тебе. И может быть, через какие-нибудь пять-шесть дней мы будем уже в открытом море, и Европа останется у нас за спиной.
Кроммер испугался. Так скоро? спросил он. Разве у тебя есть столько денег?
Слуга искал в это время что-то на соседнем столике. Мне посчастливилось, и я получил даже изрядную сумму. Вот поэтому-то поводу я и просил тебя придти сегодня ко мне, Петер.
Так, так; но что же ты хотел сказать мне?
И много, и в то же время мало; это, смотря по тому, как ты отнесешься. Видишь ли, я сплю в одной комнате с двумя другими слугами, и потому, мне кажется, не совсем безопасно держать деньги при себе. Людей никогда не знаешь вполне; иной раз веришь ему от души, а глядишь, он же тебя и подвел. Небойсь, ты и на себе испытал кое-что, мой добрый Петер?