Крутанув ключом в замке, я открыл дверь, и мы вошли в квартиру. Пока я возился в прихожей, расшнуровывая и снимая ботинки, Кондрат скинул кроссовки, переобулся в мои тапки, прошел на кухню и поставил на газовую плиту чайник.
Форточку открой, крикнул я ему, а то газом будет пахнуть.
А она открыта, сказал он мне, высовываясь из кухни в прихожую.
«Странно, я ее вроде закрывал перед уходом, чтобы не выстудить квартиру», подумал я, присоединяясь к своему товарищу. Кондрат налил из заварного чайничка в две кружки заварки, долил кипяток, а я принялся намазывать хлеб маслом.
Незамысловато ужиная, мы вспоминали все перипетии сегодняшнего вечера, а также последних дней и негромко хихикали, нисколько не огорчаясь тем фактом, что сегодня у нас с женским полом вышел облом. «Да, кстати, а ведь час еще не прошел, мелькнула у меня мысль и затрепетала надеждой, так что девчонки вполне могут подойти».
Может, надо было треснуть Таньке по башке, чтоб не грубила? запоздало предложил Кондрат, аппетитно прихлебывая из кружки.
Если бы она от этого стала хоть чуточку симпатичнее или умнее, я бы с удовольствием врезал ей пару раз, вставил я. А так чучелом была, чучелом и останется. Я думаю, завтра она и не вспомнит, что наболтала нам сегодня вечером.
И то правда! согласился Кондрат. Он встал, сполоснул под краном посуду, и мы перешли в зал. Моя постель, разложенная на диване, была не убрана с прошлой ночи, только прикрыта покрывалом. На часах без четверти час. Все нормальные люди уже давно спали, и лишь теперь, опустившись на диван, я почувствовал, как устал за последние дни. Усталость и недосып накапливались целую неделю, а за ежедневным 12-часовым трудом (а зачастую и за еженощными приключениями) отдыхать было совершенно некогда.
Как ты думаешь, сонный, уже едва ворочая языком, спросил я. Девки еще могут прийти?
Вряд ли, ответил Кондрат. Так как договорное время вышло. Наверное, их кто-то снял, закончил он равнодушно и зевнул. Я быстро разделся, так как в квартире было довольно прохладно, и нырнул под одеяло. Кондрат взбил вторую подушку и полез на диван рядом со мной, укрываясь тяжелым теплым покрывалом. Он мог, конечно, пойти в другую комнату, мамину спальню, где стояла кушетка, но заявил, что ему там одному будет скучно. Я же лично, все равно как и с кем бы ни ложился, в конце концов всегда оказываюсь в щели между диваном и стеной, занимая, таким образом, совсем немного места.
Я уже почти засыпал, когда Кондрат спросил меня о чем-то, я ответил ему, это вышло смешно, отчего мы оба заржали, потом он вновь ляпнул что-то, и мы засмеялись еще громче. Пять минут спустя, вместо того чтобы спать, мы уже хохотали во весь голос: то один, то другой произносил следующую хохму, и мы заливались веселым смехом. Мы хохотали, ржали, выли и скулили, это, наверное, была разрядка после сумасшедшей недели, реакция на перенапряжение, потому что этот истерический смех нормальным назвать было нельзя. Когда очередная вспышка хохота затихла, и диван перестал колыхаться от сотрясения наших тел, мы вдруг услышали отчетливый стук.
Вставай, Кондрат, радуясь тому, что мой товарищ лежит с краю, сказал я. Иди, открой девчонкам.
Итить твою мать, сказал Кондрат, с неудовольствием вылезая из теплой постели. И где их, сучек, до сих пор носило, ведь начало второго уже.
Он выскользнул в прихожую, затем послышался щелчок наружного замка.
Спустя четверть минуты он заглянул в зал, и я включил торшер, рожа его выражала недоумение:
Там никого нет, воскликнул он.
А кто же тогда стучал? удивился я. Это они, стервы, постучали, уверенно добавил я, а потом спустились этажом ниже и теперь играют с нами в кошки-мышки. Иди и скажи им, чтобы не баловались, а то в качестве наказания заставим по квартире передвигаться исключительно на карачках и голышом.
Голова Кондрата исчезла, затем из коридора послышался его голос:
А ну быстро поднялись в хату, мать вашу, уже поздно шуточки шутить.
Вытянувшись под теплым одеялом, я ждал, чтобы эта мудотня поскорее закончилась, дверь закрылась, и в комнату вошли девчонки. И тогда передо мной откроется дилемма: кого из них уложить в свою постель Ленцу или Ольцу. Наконец послышался щелчок замка и в комнату вошел Кондрат. Он был один.
Нет никого, заявил он.
А с кем же ты разговаривал?
В пустоту кричал, усмехнулся он.
Странно, видимо смылись, пробормотал я. Ну, и хер с ними. Я повернулся к стене. Будем спать.
Кондрат улегся, намотав на свои длинные ноги покрывало, и мы вслух стали перебирать кары, которые обрушим на головы Оли и Лены, как только доберемся до них. Перебрав вслух несколько вариантов, один суровее другого, мы наконец успокоились, но сон уже не шел.
И тут опять послышался довольно громкий стук.
Иди, Кондрат, сказал я. Только случайно не спугни их. Дай им вначале войти, и тогда мы начнем проводить экзекуцию.
Он соскочил с дивана и крадущейся походкой направился к дверям. Затем я услышал щелчок. Когда же мой товарищ спустя минуту вернулся, на его лице было написано крайнее изумление.