Затем слово взял Владислав:
Обеспечивать охрану важных столичных гостей будут два наших сотрудника, одетых в гражданское. Они постоянно будут вместе с ними, по одному у каждой двери. Мы вас познакомим, Савва, и они все время будут находиться с тобой на связи.
Далее работник «невидимого фронта» внес еще несколько деталей по теме, уже не столь существенных, затем, как бы вскользь, заметил, слегка расслабив до этого свое твердокаменное выражение лица:
Мы на тебя надеемся, Савва. Твое досье проверялось во всех инстанциях вплоть до Москвы, и твоя кандидатура получила одобрение.
Одобрение на что? спросил я, прикинувшись непонятливым, а сам подумал удивленно: «Надо же, даже на такую мелкую рыбешку как я, у них, оказывается, имеется досье».
На то высокое доверие, что тебе оказано, сказал Владислав с пафосом, чуть ли не торжественно. Я едва не рассмеялся ему в лицо: это «доверие» для нас, работников торговли, не несет с собой ничего, кроме головной боли: принимай этих начальничков, да еще по высшему разряду, учитывай и удовлетворяй все их желания и капризы, а в итоге бар за эти 10 дней существенно потеряет в плане, а моя семья в доходе, так как, кроме того, что я все это время не смогу обслуживать «нормальных» клиентов, мне придется иметь дело с людьми, которые не привыкли платить даже за собственный обед. Их расходы, как водится, будут оплачены за счет заведующей производством и бармена, а в особо «тяжелых» случаях за счет общепита и городского торга. Сомнительное это удовольствие, скажу я вам, но вслух я произнес, конечно, совсем другое:
Большое спасибо за доверие.
Директор, кивнув удовлетворенно при этих словах, отпустила меня. Надо сказать, что обслуживание всевозможных делегаций и комиссий стало для нас, работников ресторана, делом уже привычным кто только не ездил к нам: республиканские министры, а изредка и союзные, а также их заместители; многочисленные работники ЦК Молдавии, управляющие различными звеньями народного хозяйства, отделами министерств и ведомств, проверяющие всех рангов, профилей и мастей, начиная с партийных и заканчивая инспекторами пожарными, спортивными и республиканского рыбнадзора, все они бывали в наших краях достаточно часто, только вот из Москвы столь крупные фигуры еще не приезжали.
На следующий день с утра пораньше я с водителем общепита дядей Мишей Броверманом на его грузовике-будке отправился на районную базу смешанного торга и, проведя на ее продовольственных складах тщательную «ревизию», выбрал для нужд бара товаров эдак на восемь тысяч рублей. Заведующие 1-м и 10-м складами, от которых я обычно получал продукцию, мои добрые знакомые Валентин и Екатерина Илларионовна встали, естественно, на дыбы и дружно возмутились моим эгоистически-потребительским поведением, открыто заявляя, что я их обираю. И дело не в том, что они меня не любили, нет, любили, конечно, и не без взаимности, только на этот раз я, отобрав лучшие из дефицитов, почти ничего им лично от себя не отдарил, не оставил эти товары предназначались для пользования партийных боссов по распоряжению свыше, и на черта мне было еще кому-то за них доплачивать, я с этого для себя персонально, может быть, ничего не поимею, кроме, весьма возможно, недостачи.
Валентин кладовщик склада 1, до конца не удовлет-воренный моим объяснением, позвонил директору торга, и мне, наблюдая за ним, посчастливилось увидеть странную метаморфозу: у него во время телефонного разговора резко, до окаменения изменилось лицо, из чего я понял, что Владимир Викторович, директор торга, попросту послал его на три веселых буквы.
Говорил я тебе, сказал я Валентину мягко, когда он, глядя сквозь меня, застыл с трубкой в руке, из которой уже с минуту слышались короткие гудки, не звони ты начальству, не напрашивайся на комплименты. Я взял из его рук трубку, положил на место и продолжил: Потерпи несколько дней, уедут столичные проверяющие, и мы будем дружить, как и прежде полюбовно и взаимовыгодно.
Хрен с ним, забирай все что хочешь, только и выговорил возмущенный до глубины души Валентин и стал подписывать протянутую мною пачку накладных, чуть ли не прорывая их шариковой ручкой насквозь.
Хрен с ним, забирай все что хочешь, только и выговорил возмущенный до глубины души Валентин и стал подписывать протянутую мною пачку накладных, чуть ли не прорывая их шариковой ручкой насквозь.
Загрузив с помощью водителя все выбранные мною товары в объемистую будку грузовика, я сунул в «бардачок» подарок две бутылки водки «Столичная», так как дядя Миша, хотя и еврей по национальности, страстно любил выпить. Заметив этот мой «маневр», дядя Миша заметно повеселел, тепло поблагодарил меня, после чего мы отбыли прямиком в ресторан.
Пока я раскладывал всю полученную на базе продукцию по полкам склада и холодильникам, уборщицы по указанию директора вычистили мой бар до блеска, а вскоре, как я и ожидал, позвонил дежурный по райкому партии и сказал, чтобы я был готов к приему «гостей» к десяти вечера.
Я поднялся в кухню ресторана и заказал всевозможные салаты, закуски и пятнадцать порций горячих блюд: уже имея опыт подобных встреч, я был почти уверен, что вместе с гостями приедут и «отцы» города и района как то: первый секретарь райкома, председатели гор. и райисполкома и иже с ними. Принимая во внимание, что среди гостей обязательно найдутся «старые пердуны» пожилые диетчики-диабетчики возрастом под, а может и за 70 лет, но «не сгибаемые» ни временем, ни многолетней службой народу коммунисты, заказал сверх того легкую, диетическую пищу: блинчики, творог со сметаной и омлет по особому рецепту на пару. Среди всей этой суеты я не забыл и про себя заказал на свою долю кусок мяса с гарниром: кого волнует, что, работая в ресторане, бармен может помереть с голоду, если окажется чрезмерно стеснительным или же недостаточно расторопным. К приходу официантов, принесших все мною заказанное, я с помощью Виктории, самой любимой мною официантки, накрыл в баре стол, составив в ряд четыре обычных стола.