Хозяйка привычно заняла место во главе «стола» на невысоком возвышении, украсив собой мягкое ложе, на котором вполне можно было почивать (зачем тогда спальня ради статуса?). К ложу тут же потянулась бесчисленная колонна других прекрасных красавиц («Других-других!», подтвердил Кошкин, который обнаружил в себе способность приглядываться к женским лицам); в руках они внешне легко несли огромные подносы с чем-то необычным и на вид, и, главное, на вкус. Виктор Николаевич даже испугался прежде всего, гостей, которые, несомненно, должны были явиться на утренний пир. Однако, как тут же пояснила Кассандра, никаких гостей не ожидалось.
омывшись они, умащенные светлым елеем,
Сели с друзьями за пир; и из чаши великой Афине
Полными кубками, сладостней меда вино возливали
А это все, Кошкин обвел ее рукой горы съестного, мы съедим с тобой вдвоем?!
Не съедим, согласилась с ним царевна, но отпробуем знатно. Угощайся. Что останется пожертвуем богам; той же Афине Ну, или служанки доедят, если боги побрезгуют.
Угу, замычал Николаич уже полным ртом (тоже чужим, кстати), а ты давай, вещай!
О чем? открыла рот Кассандра.
Кошкин ловко заткнул его бедрышком каплуна, которое растаяло внутри само не пришлось даже жевать.
О войне и говори, взмахнул он остатком бедра, словно дирижерской палочкой.
И Кассандра «запела». Видно было, что поговорить она любит, и что она тоже замечала и тщательно скрываемые смешки, и откровенное недоверие в глазах слушателей. Но сейчас такой слушатель был очень внимательным, а главное не мог скрыть от рассказчицы своих эмоций. Кошкин и не скрывал сначала своего восторга от совсем незнакомых, но таких замечательных кушаний, а потом и от рассказа, который медленно, но неотвратимо раскрывал перед ним картину вяло текущей войны, начавшейся («Кто бы мог подумать?», иронично хмыкнул историк, чуть не подавившись огромным куском запеченной вепрятины) из-за женщины.
Елены Прекрасной? уточнил он, запив кусок божественно вкусным вином из бокала, поданного терпеливо ждущей за плечом красавицей.
Ну, не такая уж она и прекрасная, с хорошо заметным пренебрежительным оттенком заметила Кассандра.
Она попыталась сделать движение, которым огладила бы роскошные бедра, и не менее волнующие мужские взгляды груди. Но руки были заняты недоеденным куском мяса и недопитым бокалом с чудесной мальвазией и ей пришлось довольствоваться понимающим похмыкиванием Виктора Николаевича. На вопрос, который она прочла в этом явно одобрительном звуке: «По сравнению с тобой, конечно?», она ответила царственным кивком: «Естественно!».
Царевна еще и подкрепила свое утверждение; еще одним сравнением:
По крайней мере, из нас двоих мужи первой выбирают меня.
Кошкин едва не подавился остатками вепрятины:
Что значит мужи? Что значит, выбирают?!! А как же твоя девственность, воспетая в веках; как муж Елены, Парис?
Парис, теперь уже хмыкнула Кассандра, и добавила жестко и буднично, словно не говорила сейчас о единоутробном брате, сдох Парис. Убит Филонтетом.
Ага, вспомнил «Илиаду» Гомера историк, стрелами Геракла?
Геракла? рассмеялась троянка, стрелы этого олимпионика давно истлели. Парису хватило обычной.
И как же теперь Елена?
А что Елена? Кассандра на мгновение перехватила командование телом у зазевавшегося Николаича, и пожала плечами, ее тут же пригрел другой мой братец, Деифоб. Ради статуса, если кто не понял. Но ночью ее греют совсем другие тела.
Кошкин вспомнил «тело», которое утащили стражники; спросить о его участи не успел.
Ничего с ним не случится, рассмеялась троянка, отоспится, и отправится на крепостную стену воины на войне важнее всего.
Ничего с ним не случится, рассмеялась троянка, отоспится, и отправится на крепостную стену воины на войне важнее всего.
Ага, согласился с ней Виктор Николаевич, примеряясь к новому, пока непонятному для него кушанью, давай лучше про войну. Что сейчас на фронтах?
Затишье, Кассандра с изумлением наблюдала, как пришелец из будущего пытается насытить свой неуемный аппетит, и еще более безмерное любопытство, главные забияки вроде Ахилла с Патроклом, да братца моего Гектора уже пируют вместе в царстве Аида, а остальные
Остальные ждут, когда построят коня? Кошкин распознал в кушанье паштет из языков (может, даже соловьиных?) и одобрительно кивнул головой.
Какого коня? не поняла Кассандра, всех лошадей уже съели. Ну, как всех
Царские выезды остались, догадался Николаич, так что можно в любой момент запрячь их в эти квадриги, и со свистом ямщиков, с улюлюканьем
Можно, кивнула провидица, уже не удивляясь прожорливости гостя и собственного тела, но не нужно. Потому что гонять по улицам не интересно, а за пределы крепостных стен сам понимаешь.
Понимаю, кивнул Кошкин, отчаянно пытаясь скрыть от новой знакомой, чем закончилась «Илиада», на удивление точно описавшая реальные события словно Гомер тоже ухитрился как-то внедриться в сознание одного из участников великого действа, а потом (воспрянул духом Николаич) вернулся в свое время, где и надиктовал писцам поэму. А может, и сам написал слухи о его слепоте тоже могли быть сильно преувеличены.