Пойдем отсюда, хватит, едва выдавил из себя.
Уже все? с притворным удивлением спросил Левитин.
Я, не обращая внимания на Венькину издевку, молча рванул к выходу. За толпой в зале они нас вряд ли видели, а если и видели наплевать. Левитин снова поймал такси, сел вместе со мной на заднее сиденье.
Ну и что? с показной небрежностью произнес я, то ли для него, то ли для себя самого.
Что, ну и что? переспросил он.
Ну пришли они в ночной клуб, ну посидели, об истории поговорили
Дурак
Венька вынул пачку фотографий и положил мне на колени:
Вот в ресторане, вот в кафе быстрого питания, в библиотеке, а вот в сауне! А? «Зодиак» это ж элитная сауна! Вот заходят в двери, вот даже адрес сфотал. Извини, снять сам «процесс» для меня технически оказалось невозможно, профессионализма не хватает, я ж только любитель. И, наконец, съемная квартира!
Ты зачем это сделал?
А что такого? Представил тебе доказательства.
Доказательства чего?
Что тебе нечего ловить. А еще кое-какие выводы сделал и для себя.
И какие?
Очень хочется знать, чем на самом деле живут наши школьные носители знаний и морали. Особенно этот.
Че ты к нему прицепился? Пошел он вместе с Анькой. Дай, я их выброшу, эти фотки.
Э, нет! Венька поспешно засунул их во внутренний карман ветровки. Это мина замедленного действия моего кустарного изготовления. Я немало своего дорогого времени потратил на работу.
Поведение Левитина нравилось мне все меньше. Он явно что-то замышлял. Я брякнул ему на всякий случай:
Если ей плохо сделаешь, то
Да не нужна мне твоя Аня, успокойся.
Венька смотрел в окно автомобиля, и свет витрин отражался в его глазах торжествующим пожаром. Разве мог я хотя бы предположить тогда, какой «пожар» он уже готовил?
Конституция школы
Левитин начал двигать идею школьного самоуправления. Абсолютным новатором он здесь, конечно, не был. В России уже были примеры организации в школе игрищ с созданием некого школьного правительства или парламента. Говорят, будто это приносит пользу, то есть формирует у детей способность к принятию самостоятельных решений, чувство ответственности, заинтересованность в организации всей школьной жизни, когда школьник становится не исполнителем и объектом, на которого обрушиваются требования, а равноправным участником, организатором и контролером. Школьный процесс в этом случае уже не создается кем-то для него, а формируется при его непосредственном участии. Вот так, в общем.
Именно об этом и говорил Левитин в кабинете у директора, взяв с собой на беседу лучшего ученика, гордость школы, Женьку Запашного, как союзника в продвижении идеи. Он настоящий отличник, но в общении с ребятами у него как-то не очень ладилось, поэтому Венькиному предложению возглавить организацию этой затеи он обрадовался, хотя и несколько дней «думал». Однако, как сказал мне об этом сам Левитин, он не сомневался в том, что Запашный даст согласие:
Евгению нужно заполучить неформальное лидерство, он расстраивается из-за того, что все его воспринимают только как отличника и шарахаются. Ума палата и полное одиночество незавидная участь.
При этом Вениамин подмигнул мне и добавил:
Протянем руку блокадному Евгению. А уж тот постарается
Ты-то как? спросил я с ехидцей, не расстроишься? Всю славу у тебя ведь заберет.
Левитин нарочито скорчил рожу сожаления:
Ты-то как? спросил я с ехидцей, не расстроишься? Всю славу у тебя ведь заберет.
Левитин нарочито скорчил рожу сожаления:
Оно, конечно, жаль. Но после истории с платными работами, я под вечным подозрением. Что бы ни сказал все плохо. Тут без положительного пушистого Жени никак нельзя.
Однако тут я уже всерьез заметил:
Да с ним ребята разговаривать не будут. Он же чмо!
С ребятами буду говорить я. Он почетный Президент. Понятно? Признание администрации ему, признание народа мне. Вот если бы и ты включился
Не хочу.
Жаль. Получается, если совет и помощь нужна, так Венька вот он, здесь. Мозги выполаскивает кое-кому, глаза раскрывает. А как встречная просьба значит, в сторону.
Да ладно, чего ты обижаешься? Мне просто неохота. Опять «попрет» официоз, как мне отец про комсомольские собрания рассказывал. Все в обязаловку превратят.
Неужели ты никогда не хотел, чтобы с тобой считались? спросил вдруг Венька с таким жаром, какой-то даже внутренней обидой за меня, что никак не отреагировал на звонок с перемены.
Мы продолжали говорить прямо в коридоре, толкаемые встречными потоками однокашников:
Что ты имеешь в виду? почему-то спросил я, хотя прекрасно понимал, о чем идет речь.
Я смотрел, как ты играешь в футбол, и видел тебя настоящего. А здесь, в этих стенах, ты как халдей.
Слушай, я и врезать могу.
Да врежь, мне-то что. Самое главное, ты знаешь, что я прав. Ты никто, а он, он здесь хозяин.
Кто?
Тот, кто удачливее тебя, с кем девушка, которая могла бы быть твоей.
Дешевый прием, Левитин.
Правда всегда на первый взгляд простая штука, только игнорирование ее потом дорого обходится, парировал резонно Венька.
На следующий день я случайно столкнулся с Аней в школьной столовой. Не знаю, что меня заставило, но я последовал за ней, сел за одним столом. Все делал как-то интуитивно, сам не зная, чем это закончится в следующий момент, до конца вообще не понимая, зачем это может быть нужно. Она вела себя с некоторой настороженностью, ждала какой-нибудь неприятной реплики с моей стороны. А я молчал. Вот так мы и сидели, поедая каждый свое блюдо. Мне хотелось узнать, видела она нас с Венькой в клубе или нет? В то же время, нельзя было и себя обнаруживать, если не видела. Аня не выдержала первая: