Бей Хусейнид смотрел на это все со стороны и думал чем это все может кончиться?
«Скорей бы!» было одно единственное его желание. Европеец вел себя конечно очень вызывающе, хорошо еще равнодушно воспринимал ругательство, весьма соответствующее надо сказать, и посему все сглаживающее.
Бей Баба Али порешил так: одни отправляются в одну сторону другие в другую. Каждому направлению придается по отряду конников.
Под занавес встречи, когда обе делегации уходя нижайше откланивались, Амендралехо улучив момент в месте наибольшего приближения будучи утягиваем беем Хусейнидом, все же обратил на себя внимание своего злейшего врага:
Не обольщайтесь Кальмар Змеяд. Земля-то ведь круглая. Мы обязательно должны будем встретиться!
Омар Мейяд отвернулся, ничего на это ни сказав.
*Нирвана*
Амендралехо спускался с верхнего этажа на второй вслепую сшагивая по белым ступеням, потому что тщательно вытирал свою голову после принятой холодной ванны. Процедура нисколько не облегчила душевного состояния. Голова как была тяжела от мрачных дум и размышлений по тому или иному поводу, так и не прояснилась ни одним проблеском выхода из создавшегося положения.
Вытирая шею Амендралехо нашел некоторое забвение в наблюдении за своим старшим другом беем Хусейнидом, забавлявшимся с молоденькой гурией Фейзурью. Прелестница исполняла а-ля-песни светских людей, к коим истинно принадлежал и являлся сей светский муж. Звуки флейты, свирели и тамбурина, под которые пела и плясала Фейзурь заставили засмотреться и задуматься о своей такой же и не такой во много крат более желанной и родной! Ее увозили в другую сторону, а ему дабы не навлечь на себя гнев повелителя Алжира не следовало злоупотреблять его великодушием, тем более что совсем не было в том ни какой острой необходимости. Как наметили они на утреннем разговоре состоявшемся после приема у дея, сразу как только они достигли стен и тенет тунисского посоьства, там где их даже свои не могли услышать: от конного отряда как и вообще от всякого соглядатайства можно легко отделаться, отплыв на корабле. А вот куда это уже другой вопрос на который отвечать никому не нужно. Бей Хусейнид тянул на свой Галит, считая что времени у них в запасе, что воды в море, что песка в пустыне, его же рвало и тянуло в Фортасса-Гарбию,2 где у него будет целый отряд кочевых джигитов, и куда придут сведения о продвижении наблюдаемого каравана.
Бей Хусейнид обязательно хотел посетить Галит. Прежде чем отправляться в столь далекое путешествие необходимо было как следует подготовиться главным образом запастись надежными людьми. Радовало желание бея Хусейнида побывать в далекой стране, нужно было только договориться: где в Марокко он должен будет дожидаться.
Несмотря на общую ясность ситуации что-то угнетало Амендралехо, но подспудно скрывая за собой какую-то радость Он вспомнил об обещании Омара Мейяда вернуть ему любимого коня.
Одновременно он понял какие страхи не давали ему радоваться этому: конь мог придти изувеченным в отметку, и тогда горькая встреча, наполняющая его душу тяжелым страданием, кровоточащие пустые глазницы, останущиеся в памяти навсегда Зачем нужно было говорить любимый!
Не посмеет. обнадежил сам себя Амендралехо, на приеме он достаточно крепко перепугался, да и вообще он уже им затретирован так, что ради мелкой отмески рисковать на всякий возможный случай не станет, иначе с ним будет сделано тоже самое, если не похуже.
Возвращение коня задерживалось с одной единственной целью: задержать их в посольстве. Что ж они могли подождать и день, и даже два, время у них было, ну а потом сразу по получении ожидаемого сразу за дело! Сию минуту покинуть Эль-Джезаир! Эль-Джезаир принес столько надежд и возможностей, начал возвращать отнятое. Находясь в нем всего ничего, не заметив даже город как следует, как впрочем не заметил совсем дворца правителя, так только как декорации на фоне его негодования, будучи целиком отвлеченным на свои свершения он мог чувствовать к этому городскому имени лишь ощущение чего-то для себя полусчастливого и малоудачного. Даже не хотелось так скоро сниматься в путь; покидать эту приветливую дворцовую обстановку, эти толстые стены посольства, через которые как через стеклянные, можно было осматривать весь город и самые дальние его окрестности.
Голос бея Хусейнида прервал и закончил всякую музыку и пение, вмешавшись в ход мыслей Амендралехо.
Э-э, ты все продолжаешь ходить печальным, так как будто все остальные чувства ты хорошенько потерял. Дорогой! Если ничего мудрого ты уже больше не можешь, а только грустить и печалиться? Подойди тогда к этой милой девушке она изнасилует и поглотит тебя и это последнее чувство, а в обратную сторону родит тебе все остальные. О-о! Уж в этом она мастерица, будешь визжать вместе с ней и еще громче ее! Фейзури смогла бы ты так?
Фейзурь улыбчиво глядя на Амендралехо звонко похахатывала. Сам же и отвечал себе:
Смогла бы! Посмотри каков орел, как он этого стервятника марокканского сегодня разделал! Ну, что ты молчишь оцени же его, разве не красавец-мужчина, король! Вот встань сейчас же перед ним на колени и воздай как королю, а ну! Что??