Такое конечно ни к чему хорошему не привело бы, и минутное замешательство не проявившееся в нем внешне никак, так и погасло. Чем дольше времени проходило тем больше подавала признаки надежда что столько-то времени тратиться именно на женщину; на вооруженный сбор времени потребовалось куда бы меньше. Ее так долго собирали на ночь! Несчастная, каково было сейчас ей разбуженной собираться на что?.. Она наверное наложит на себя руки Испуганное воображение Амендралехо нарисовало уже один легкий путь захлебнуться в поданной воде, как в этот момент он увидел что она ведомая евнухом спокойно вышла из-за края ковра делавшего угол. И хотя на ней была чадра, он определил ее по походке, отличившую ее от любой другой женщины. Несмотря на это Амендралехо все же убедился подлинно ли это она, отогнув край чадры она, спокойная, будто бы смирилась или же не догадывалась куда могли ее приготовлять и вести в двенадцать часов ночи!Или еще позже того!
Со смешанными чувствами ревности и радости что все же он выводит ее, ее повели, пользуясь ею же как пропуском, они вели женщину, а перед этим все расступалось.
Со смешанными чувствами ревности и радости что все же он выводит ее, ее повели, пользуясь ею же как пропуском, они вели женщину, а перед этим все расступалось.
Поначалу Амендралехо задумал смелый и решительный ход, идти с ней прямо к Омару Мейяду и таким образом взять его прямо в постели, что называется еще тепленьким. Правила полного их спасения диктовали делать именно это. Но еще издали завидев стражников у входа в опочивальню Омара Мейяда Амендралехо смутился и свернул в желанный темный коридор. Синица в руке ему показалась гораздо дороже журавля в небе. Он испугался лезть с ней на ражен, выбрав менее перспективный, но спокойный путь вместе с ней. Может быть он оказался абсолютно прав, ведь их бы близко к дверям не допустили, приняв от них женщину заблаговременно. Схватиться с ними принимая во внимание фактор внезапности имело бы место если бы их оружие было равно классом.
Евнух удивился тому, что они пошли в неверном направлении. Получил резкий рубящий удар в затылок, отчего свалился с ног как подкошенный. Этого Мальвази как будто не заметила, или сделала вид что не заметила, но по ее трепетному поведению можно было почувствовать, что она сильно боится, что над ней могут проделать тоже самое.
Что происходило потом, впоследствии вспоминалось как что-то невероятное, не вмещающееся в рамки никакого понимания и вызывающее чувство отчаянного сожаления к тому что получилось именно так, а не иначе Они вышли наружу, направились по площади двора, после же криков и шума поднявшегося за ними следом с последовавшей беготней побежали и они, не так быстро, ведь юбки! Пока не подхватили ее за пояс. Стали преодолевать ограду. Он помнил, что сорвал с себя сбившуюся чалму, ее открытое лицо, предстало близко к его лицу, но вместо того что ему хотелось и следовало ожидать, его как громом поразило и как кошачьей лапкой скребнули по сердцу она презрительно шикнула и попыталась вырваться из схватки его рук, оставшись по прежнюю сторону разделившей их преграды, пожелав остаться лучше с ними, но не на свободе с ним! Она шикнула и скорчила ненавистную гримасу, так-то относясь к нему при внезапной встрече, что нужно было принимать за абсолютную искренность и он воспринял это пораженно, не будучи в силах ни шевельнуться, ни что-либо произнести, только глядя в ее лицо широко раскрытыми глазами полными горечи, получая самые ужасные чувства обиды от каждого ее резкого вырывающегося движения.
Не в силах что-либо проговорить или сделать и слыша часто повторяемое ею: «-Оставь меня в покое, мерзавец, предатель!», он так и потерял ее, точнее их оторвали друг от друга: подбежавшие стражники Мальвази, а его товарищ его самого, увлекая за собой поскорее скрыться. Но встряхнутый этим, придя в себя из оцепенения и ощутив необратимость произошедшего, он сделал сумасбродно отчаянную попытку вернуть ее! Последнее это, что он смог сделать еще, видя ее, это крикнуть в ее сторону:
У султана покоя не будет!
И невольно удаляясь в темноту ночи, еще более горечно добавил негромкое, ненужное бесполезное обвинение с обидой: Конечно султан лучше простолюдина!
Он рыдал на бегу, сильно расслабляя тело, содрагаемое этим нервным невоздержанием. Слезы часто по нескольку срывались с глаз, падая наземь.
*рандеву*
Посольства Омара Мейяда и бея Хусейнида были при дворе алжирского правителя почти одновременно, поэтому что бы не отдавать предпочтения ни одной из сторон и вместе с ним стран в их лице, для страны находящейся между этими странами было проявлением высокого дипломатического искусства принять обе стороны вместе.
После традиционного поднесения подарков, протянувшегося в подобающей торжественностью обстановке, вдруг неожиданно резко оная прервалась раздраженным голосом Омара Мейяда, так что дей Баба Али даже вздрогнул и с подозрением взглянул на левую от себя кучу всякой всячины, куда гневно указывал кричащий:
О светлейший дей! Не принимайте эти данайские дары! Ими хотят загладить свои преступления!