Виттили. Упав перед ее мордой на колени горестно заломил на голове руки, воздевая лицо к небу, дабы не смотреть на предсмертные муки. В коих корчилось его бедное животное. Альбертик. Подбежав вторым был немало рад и даже просиял от счастья, глядя на душевные стенания и горесть Виттили возле своей лошади. Педро так же очень удовлетворился скорбящей позой обидчика, так что даже не стал его трогать, Виттили было не до него, а фра Жуозиньо не до них: повернувшись к мужику, все так же державшего обух на изготове, расспрашивал про сап. Мужик показал недвусмысленно не подействовать ли ему на состояние туши тем предметом который он держал.
Хозяин отнекнулся от него чтобы давать какие-либо указания сославшись на то, что это не его конь, а конь сеньоров. С этими словами указал на двоих стоящих рядом Альбертика и Метроне, не на шутку перепугав их обоих. Виттили добавил испуг, сразу замолкнув как только в который раз услышал слово «конь». Умолкнув от причитаний и чисто эмоционально он осторожно стал приподниматься на ногах и преклоняться на другую сторону, ближе к ногам смотреть.
Увидев мужское достоинство лошади придурок с присущей ему ужимкой радостно хихикнул, вовсе вставая на ноги.
Педро, это твой же конь!
Педро напуганный вместе со всеми прозрением Виттили и вдобавок к себе лично, обращенными словами не заметив на конской голове белой звездочки Буцефала Метроне остолбенел.
Снова обрадовавшиеся Альбертик и Метроне, опять были напуганы тем, что взгляд фра Жуозиньо в обход добравшихся до истины Виттили и Педро, остановился именно на них двоих и обращенные слова предназначались именно им, и никому другому кому-то среди них, ибо ничего общего в этом отношении они пока не имели.
Увидев мужское достоинство лошади придурок с присущей ему ужимкой радостно хихикнул, вовсе вставая на ноги.
Педро, это твой же конь!
Педро напуганный вместе со всеми прозрением Виттили и вдобавок к себе лично, обращенными словами не заметив на конской голове белой звездочки Буцефала Метроне остолбенел.
Снова обрадовавшиеся Альбертик и Метроне, опять были напуганы тем, что взгляд фра Жуозиньо в обход добравшихся до истины Виттили и Педро, остановился именно на них двоих и обращенные слова предназначались именно им, и никому другому кому-то среди них, ибо ничего общего в этом отношении они пока не имели.
Бедная коняжка захворала еще вчера. Наверное заразилась от коня приезжего сеньора, с которым вы имели честь играть за деньги.
Да и почему вы собственно ко мне обращаетесь? возмутился Альбертик шныряя глазами по сторонам, Он же не мой.
Да, нет, кажется она ваша! уверил его харчевник.
Он не мой! Вот и Виттили говорит указывая растерянно на него возражал Альбертик, переводя взгляд с клячи на упоминаемого, с него на фра Жуозиньо, а с того на Педро, Нет, это не мой конь!! вовсе запротестовал Альбертик, потому что если это был конь тетушки, ему пришел конец! И стараясь найти хоть в ком-нибудь из них, замолчавших поддержку своим словам, и однако же не находя таковой, принялся уверяя всех в том своими словами со слезами, при этом глядя на черт знает что. Гад вонючий, ты все врешь! Он совсем не похож на моего коня. Мой был совсем не такой! выходило, то, что лежало было его и хорошо бы если его, но ведь тетушкино!
Вот что с ним сделал сап, пламенно саркастически произнес фра Жуозиньо, воздевая лоснящуюся ручищу вниз. Это сап смертный бич лошадей. Берегитесь сеньоры, прежде чем я отделил больное от здорового, оно стояло вместе!
Нет, это не мой конь!! звонко и с нытьем проголосил Альбертик.
Ну, давай еще посчитаемся, чей!!! грубо оборвал его Педро, которого нервировало то, особенно обстоятельство, что взгляд Альбертика аппелировал за доказательствами к нему.
Сеньоры, что вы ругаетесь, идите лучше и убедитесь сами, предложил фра Жуозиньо, который чем принять гнев Альбертика, а вместе с ним и его друзей на себя, решил возглавить устремления чувств. Если не можешь чем-то совладать возглавь его!
И все четверо, они тронулись вслед за хозяином, который дойдя до близко стоящей другой конюшни, отворил им воротину, впуская их туда.
Как всегда первым был Виттили, он и вбежал туда первым и первым же вывел оттуда свою лошадку, радуясь ее резвости и бодрости. Вслед за ним вывели своих коней Метроне и Педро, но не столько радостные, сколько озабоченные, Альбертик вышел изнутри с седлом, неся так же остальную сбрую в руках, с нытьем и слезами изрыгая из себя ругань и проклятия в пользу хозяина харчевни и конюшен, но тому уже было не до него, он подходил к месту сбора вокруг сдыхавшего коня Альбертика. Мужик с обухом говорил ему о надобности забить.
Ладно, давай уж! Чтоб скорее, не мучилась лишнего.
Мужик с деревни только этого и ждал. Поплевав в ладони и потерев ими, взялся поудобней за обух и набравшись духа что есть мочи ударил им в голову коню. При свете огня издали была видна кровь произведшая на наблюдавших отвратное впечатление. Альбертик больше не ныл и не стенал, слишком серьезное действо свершилось поблизости и сложившаяся окружающая обстановка приводила его в трепетное состояние. Только что парень верзила когда он выходил из конюшни, смотрел на него с каким-то угрожающе странным усилением, да и мужик сделав дело неестественно странно замер, уставившись в их сторону, так словно бы ему следовал переход к следующему, затем только пойдя за фра Жуозиньо, позвавшего его выпить.