С этим мнением обращайся пожалуйста к Педро, он любит разбираться в таких делах
Затем оборачиваясь к дворянину, уставившемуся на него:
Кстати, вам не нужно купить шпагу?Могу предложить графскую Альбертика. Двадцать пять
Да нет, спасибо, не нужно. Есть своя, и к ней я надежно привык
Хорошо-о! Тогда поехали дальше резаться!
В следующий раз Виттили наконец-то выиграл и сия удача долго еще потом окрыляла наших друзей до неблизкого следующего раза, когда они рукой одного из них получили заветный дукат обратно. Новая золотая монета колесом по воздуху перекатилась из кармана в карман, и как бы зрившим над состязанием хотелось чтобы это свершалось часто и к ним текли и текли их дукаты пока бы все не перетекли и даже возникало страстное желание вернуть их силой при виде монетки, может быть той же, следующей уплывавшей в чужую руку, возгарая в них алчность, в бессилии разбивающуюся о собственную слабость. Педро устыдился своих греховных побуждений, Метроне о том какие про него потом пойдут разговоры, то есть своей же персоны, а Альбертик (имеется ввиду все то же понятие устыдился: взгляда дворянина настороженно поймавшего на себе его невоздержанный взгляд, потупившись, переведенный на кости, скинутые Виттили, с криком «ха!» оповестившего о выигрыше).
Как будто бы провидению было угодно простить их за самоустыжение и честное желание, или может быть «стоя над душой» играющих они по-разному воздействовали на каждого, а еще вернее потому что слишком много, часто и подряд Виттили проигрывал до наступления более благоприятного течения игры, и течение это и показалось благоприятным что выигрывать между проигрывать стало побольше. Отдачи уже надоели, привиделись и их пропускали без особого внимания, но вот каждый отыгранный дукат встречался гортанным звуком «О!», который издавался Метроне невзирая на то как им он раздражает супротивную сторону.
Апогей этого блеска Виттилиной игры достиг когда он три или четыре раза подряд выигрывал, заставляя Метроне с каждым последующим разом все сильнее и яростней гаркать с пьяными жестами, добавляя свою темпераментность.
Череда выигрышей, как и все, что имеет способность кончаться закончилась, оставляя после себя впечатление если не отыгранности, то заметного приближения к достижению этой цели. Но, напомним мы, сей огромный успех завершился совершенно естественным проигрышем, и еще напомним, что оные как сама естественность лишь отчасти замечались. За первым проигрышем незаметно последовал второй, третий, сводя на нет весь прежний успех, каковой еще праздновался в хмельном рассудке Метроне и особенно после него, не замечая не выигрышных ситуаций, следовавших одна за другой, как вдруг заметив нервные подергивания руки Виттили прощупывавшего свой карманчик, и самого его побледневшее лицо. Он, со скрываемым раздражением вытащил кошелек, при сжатии пальцами руки оказавшийся совершенно мягким! Никакого золота там больше не было!
Как? не удержался от сего вопросительного звука Метроне еще пребывавший во власти эйфории и считавший издали что они почти отыгрались. А тут пустой кошелек Тридцать дукатов?! Как небывало. Это два месяца питаться!!! Было спущено этим придурком только что!
Педро смотря на сконфуженный вид Виттили смотрящего на пустой кошелек сделал шаг к нему и с размаху пятерней руки дал ему сзади такую смачную затрещину, что она дыбом подняла волосы на голове и довольно звонко прозвучала. Остановив голову от колебаний Виттили даже не взглянув назад, предложил сам кошелек, который был искусно вышит бисером и прочими инкрустациями.
Дворянин отверг оный откинув его кончиками пальцев обратно ему. Педро напыщенно подхватил кошелек, загнал его обратно в нагрудный карман Виттили, самого его хватая за шиворот и выдирая с насиженного места, относя в сторону и стряхивая к накрытому столу. Побитый горем Виттили безропотно сносил грозные действия и будучи приставлен к столу стал забывать горькое чувство утраченности, голодным рыская по объедкам.
А за игральный стол на меж тем освободившееся место подсел Метроне. У него было с собой восемь дукатов и жаль было так просто упускать три десятка. Метроне вытащил все свои деньги и высыпал из узкого холщового мешочка в кучку. В ней было много золотых карлино и он довольно быстро отсчитал их на дукат, отодвигая в сторону. Из-за противоположного края стола протянулась рука соперника, начавшая собирать в себя первый отсчитанный на ставку дукат.
Вы это куда? опасливо спросил Метроне, стараясь задержать руку дворянина, Вы еще не выиграли! осведомил он.
Если хочешь играть заплати сначала за последнюю игру того кретина.
Метроне ахнул. Эта скотина проиграла тридцать один дукат, играла что называется до последнего не существующего!
Пришлось отдать, ничего не поделаешь, слишком уж жаль ему было проигранное и хотелось сыграть самому. А садиться играть так играть: он отступился от первого из восьми дукатов переходя к отсчету следующего. Коль скоро происходил этот отсчет можно было только догадываться по неверным движениям руки видимой запьянелым сознанием терявшимся среди самой различной монеты: пиастрах, карлинах, прочих медяках, наконец дошло что та слишком крупная монета, которая не вписывалась в подсчет двенадцати пиастров ввиду своего величия и была тем самым дукатом, который ему и был нужен на ставку. Однако решил отсчитать на всякий случай дукат про запас, чтобы потом не возиться, за ним третий и так пересчитал все имевшиеся у него в наличие деньги.