А сейчас ситуация изменилась, как ни в чем не бывало, спокойно продолжал Соболевский, махнув Алене рукой «успокойся, не объясняй ничего». Видимо, они давно уже все обсудили, решение приняли, и он не видел необходимости кому-то что-то доказывать. Даже родной матери.
Ситуация изменилась? Люба поняла, что зря ляпнула эту «чушь». И поняла, что это на самом деле «чушь». Ванюшка, тоже как будто что-то поняв, перешел от нее к маме и прижался к ней, словно ища защиты.
Да, изменилась, ответил полковник. Так сказать, тяжелую артиллерию они подключили, черти.
И что делать?
Ну, на их «тяжелую артиллерию» и у нас найдется своя
Своя тяжелая артиллерия? закончила Люба.
Скорее ракетная установка, усмехнулся он. Надеюсь А пока максимальная осторожность. Мы и сюда-то заехали, сильно рискуя. Лично я был против. Но Алена ни в какую надо с мамой попрощаться, и все тут.
Попрощаться? Опять?
Да, мама. Попрощаться, вздохнула дочка. Уезжаем мы.
Куда?
Теперь далеко. И надолго. В другую страну.
В другую страну
Да, в Таиланд.
Почему туда?
Денис уже давно там обустроился. Там много его друзей-покеристов постоянно живут. Тепло, недорого. Играют себе в интернете. Целый городок, многие с женами, детьми. Колония. К нему и едем.
Люба дальше не слушала до нее дошло, что буквально через минуту-другую Алена снова уедет. И увезет Ванюшку. И все очень серьезно.
Она просто села и заплакала. Алена оглянулась на Соболевского «и что делать?»
Тот развел руками «я же говорил, что не надо заезжать». Ванюшка снова подошел к Любе, погладил по руке:
У бабы вава? Бойно? Дай подую.
Люба улыбнулась, вытерла слезы:
Да, Ванечка, у бабы вава, у бабы болит, внук впервые в жизни назвал ее «бабой», и это Любу почему-то сразу успокоило.
И уже совершенно другим тоном она по-хозяйски предложила:
Давайте я вас хоть чаем напою.
Нет, мама, нам ехать надо Только запомни, ты никому не должна говорить, что мы заезжали.
Я Я понимаю.
Нет, мама, никому. Иначе
Люба, прощаясь, обняла ее и Ваню:
Ты даже ничего не рассказала, как жила, где
Да что рассказывать. Жила. Работала. Ваню растила. Вернее Мы растили. Если бы не дядя Гена, не справилась бы
Люба, по-прежнему прижимая их обоих к себе, повернулась к Соболевскому:
Дядя Гена, вы же им поможете?
Не переживай, Люба, для этого я здесь и нахожусь. Все будет в порядке.
Они сели в машину.
Люба, смахнув остатки слез, улыбнулась Алене и чисто по-женски сказала:
А тебе идет косынка.
Алена тоже улыбнулась и пожала плечами «приходится, что теперь поделаешь». Косынку или платок она носила почти постоянно. Сама никак не могла привыкнуть к своему новому облику. Ей казалось это просто ужасно то, что у нее сейчас на голове. И «это» надо прятать от других.
«Мама же меня такой никогда не видела! А если еще узнает, что я теперь уже не Помогаева, а Иванова?»
«Мама же меня такой никогда не видела! А если еще узнает, что я теперь уже не Помогаева, а Иванова?»
Стоило ли ее так шокировать? Но, с другой стороны, ради этих десяти минут общения с мамой она сюда и возвращалась
Пятница, 17-30
Эти десять минут общения с дочкой и внуком совершенно выбили ее из колеи. Люба сидела на лавочке, не в силах подняться. Они так неожиданно свалились и так же неожиданно исчезли. А она опять осталась Одна
Хорошо хоть, они не одни. Этот полковник Соболевский, дядя-дедушка Гена, произвел на нее впечатление. Спокойный, уверенный. Все знающий и все умеющий. Он им поможет, защитит их. Но кто он такой? Откуда взялся и почему их сопровождает? Может быть, Димкин товарищ? Ой, кстати, надо же к Диме идти! У него все и выясню
Но нельзя ничего «выяснять» ведь Алена просила никому не говорить. Никому! Значит, и Диме?
Люба пребывала в полной растерянности. И что ей теперь делать? Она ведь договорилась на встречу с Дмитрием. Надо бы уже выходить. Но неожиданный приезд Алены спутал все планы. И все мысли. Позвонить, перенести? Вообще отменить, отказаться? Ей было сейчас совсем не до Димы. И эти заводские проблемы, подозрения, расследования стали казаться несущественной мелочью. Как, чем помочь Алене? Куда она поедет? Сказала, за границу. В другую страну. Да ничем ты ей не поможешь. И не ломай голову, не трави душу. Ни себе, ни другим. А начнешь что-нибудь предпринимать, только хуже сделаешь. Недаром же от тебя все скрывают. Так что собирайся, иди на встречу. Разбирайся со своим заводом, раз уж приспичило.
Значит, наступила новая полоса в ее жизни. Не черная, не белая. Не хорошая, не плохая. Просто полоса событий, которые сейчас пойдут сплошь, одно за другим, только успевай поворачиваться. Жизненное затишье закончилось. И она подозревала, что все только начинается
Так что надо собираться. Главное, в голове навести порядок. В мозгах. Чтобы понятно и доступно рассказать Диме все. А что «все»? Что вообще она хотела ему рассказать? Люба попыталась сосредоточиться
Она завалила вопросами Женьку. Тот учился уже на последнем курсе, готовился к диплому. И скоро должен был стать профессиональным менеджером. Профессия, по большому счету, ни о чем не говорящая. Настолько много их развелось, менеджеров, и чем все они занимаются, она очень смутно представляла. Да и специальность его, организация и управление на предприятии, ей мало о чем говорила. На каком предприятии? На любом? Что это за «многостаночник»?