Ох, Алена, совсем по-стариковски вздохнул он. Почти как баба Гутя.
Рассказывайте, конечно, снова повторила-разрешила Алена, почему-то перейдя на «вы». Мы все равно уезжаем.
Куда? автоматически спросил Михаил и тут же спохватился: Если не хочешь, можешь не говорить.
Вам это тоже надо будет рассказать? Ну, доложите, что уезжаем далеко. Туда, где нас не найдут. Улетаем. В другую страну.
В другую страну? искренне удивился Михаил. В какую?
А вот этого я не скажу, улыбнулась Алена. Зачем вам лишние проблемы? Спрашивать ведь будут. Все, дядя Миша, я поехала. Ждут меня. Девчонкам привет передавайте. Если помнят.
Помнят, конечно, снова засуетился дядя Миша. Ей показалось, что с облегчением. Потому что она так ненадолго.
И вдруг снова горячо зашептал:
Алена, одумайся. Сдайся, не прячься. Так лучше всем будет.
Кому всем?
Всем. Всему миру. Это такой шанс! Наши церкви объединятся. Патриархат с Папским престолом в Риме уже обсуждали. Отдай им Ивана! Ты только представь единая христианская церковь. А другого спасения нет. Перед наступлением мусульманского мира. Он для этого и был послан
Перестаньте, дядя Миша. Не надо делать из него спасителя мира. А из меня Деву, Матерь или кого там еще. Он живет и будет жить как обычный ребенок. Не найдете вы нас. И никто не найдет. Кто там командует у вас? Владыка ваш? Так и передайте. Извините
Отец Михаил, пораженный ее напором и решимостью, молча кивнул.
А, вот еще что, уже во дворе она вспомнила про клад-шкатулку. Дядя Миша, а кто раньше в бабушкином доме жил? Ну, до бабы Гути?
Алена только сейчас сообразила, что, оказывается, никогда об этом не спрашивала у самой бабушки. Ей почему-то казалось, что баба Гутя жила там всегда. Что дом появился вместе с ней. А теперь и исчез вместе с ее смертью.
Дядя Миша задумался. Его мысли с трудом переключались на совершенно другую тему.
В доме? Ты что, родословную составляешь?
Ну, типа того, наполовину соврала Алена. Кажется, на самом деле придется генеалогическое дерево изучать.
Тогда тебе надо к нашему Трофимову, к Николаю Кузьмичу.
А кто это?
Жил у нас. Учителем много лет работал. Краевед местный. Он и музей в школе организовал. Очень интересовался историей нашего села. Начал с декабристов, и пошло
Ты сказал «жил», сейчас, обсуждая совершенно другую проблему, она снова вернулась к старому привычному «ты». А где он сейчас?
В город уехал. Как на пенсию вышел. К дочери, внуков нянчить.
В город? Хорошо. Адрес-то есть?
Есть, конечно. И адрес, и телефон. Подожди минутку, сейчас найду. Я был у него, он нам помогал историю храма восстанавливать. Много материалов собрал. Ты зайди к нему, он точно поможет
Дядя Миша не пошел ее провожать. Уже садясь в машину, она оглянулась. Этот дом, как и бабушкин, она считала почти родным. Часть детства провела именно здесь. Что ж, еще одного родного дома у нее не стало
Пятница, 17-00
Не стало Любе легче и под конец рабочего дня, необъяснимая тревога так и не отступила
Сейчас работяги на выход потянутся. Начальство еще долго на заводе будет совещаться, планерки проводить.
Люба поправила ровные ряды пропусков, лежащие на столе. Чтобы людям проще было свой документ найти. Они усталые выходили, зачем их еще и здесь задерживать
Она обычно внимания особого не обращала на эти картонные прямоугольники с фотографиями. Так, записывала фамилии в журнал и все «проходите, пожалуйста». А что еще разглядывать почти всех в лицо знала. Но как-то заметила, что их кладовщица, Нелля Киселевич, на фотографии не очень-то похожа на саму себя. Можно даже сказать, два разных человека Нелля в реальной жизни и Нелля на фотографии. Первая женщина за сорок, всегда неряшливая, замученная семьей, работой, проблемами и заботами. И вторая красивая, ухоженная, накрашенная, с модной прической, с милой улыбкой. Общие черты, конечно, прослеживалось, но разница была уж очень разительной. Люба просмотрела тогда фотографии всех остальных женщин завода. Картина была одна и та же на снимках везде просто красавицы, лет на десять-двадцать моложе своих реальных «прототипов». И неважно, «производственницами» из цехов были хозяйки этих превращений или «начальницами» из администрации-бухгалтерии, всем хотелось выглядеть не простой «серой мышкой», а «королевой бала».
Люба стало и смешно, и грустно. Любая женщина воспринимает необходимость сфотографироваться на документ как событие. Как экзамен. Как вызов. Это мужик может забежать мимоходом в случайное ателье, еще и галстук взаймы попросить у фотографа. Или вообще без галстука обойтись. А женщинам надо подготовиться, привести себя в порядок, несколько часов перед зеркалом крутиться. А, самое главное, настроиться. Хотя этот несчастный пропуск никто никогда, кроме вахтера, и не увидит. Не для «кого-то», для себя, любимых, стараются
Да что говорить, она, Люба, сама такая же. Вот придется, например, на новый паспорт фотографироваться. А что, не так много и осталось приближается время менять паспорт. По возрасту
И так же будет «перышки чистить», имидж продумывать, откладывать визит в ателье на завтра, а потом, увидев свою фотографию на мониторе, просить мастера переделать