Ну, поморщился Потсон, моё детство было не слишком радужным: деревянные игрушки, катание на форточках, малобюджетная школа недалеко от дома канализационный слив мы там играли.
Вот в последнее, охотно верю, прервал его шеф и прибил своей клешней рукопись к столу с таким звуком, словно вколачивал сваю. Даю тебе, двоечник, самый последний шанс. К завтрашнему утру всё это должно быть переделано, да так, чтобы я хохотал, как сумасшедший.
«Чтобы ты так хохотал, сука, тебе нужно вкатить ведёрную клизму с альдебаранским чипудуком», злобно подумал Билл, выходя из кабинета главреда.
* * *
На следующий день, перелистывая страницы нового сценария Потсона, главный уже не сдерживал ярости:
Что это?! Что я тебя спрашиваю?!
Сценарий
Редактор с красными от слёз глазами медленно прочитал:
Человек крадёт туалетную нано-бумагу из общака наемников, и зорк начинает его преследовать, недоумевая, зачем ему эта фигня. В конце оказывается, что перед уходом человек отравил воду в фляге зорка слабительным, и когда зорк его догоняет, у него случается диарея и он вынужден купить у человека туалетную нано-бумагу по безумной цене.
Уронив рукопись, издатель задёргался в кресле и завопил:
Ты смерти моей хочешь?!
Разве не смешно? робко поинтересовался Билл, Я так старался. Почти детектив придумал
Ответить редактор не успел. Свет в комнате погас, а само помещение сотряс мощный взрыв.
В коридоре раздался топот армейских сапог, точно там бежало стадо бизонов. Послышались крики и вопли, прерываемые звуками пиу-пиу, свидетельствующими, что бластеры нападавших заряжены не мочой, а плазменными зарядами.
Дверь в кабинет главного распахнулась и на пороге появился зеленокожий детина с противной зорчьей мордой. Переводя взгляд с него на редактора, Потсон злорадно подумал: «Вот сейчас они тебя повеселят, ценитель ты наш, тонкого и изысканного юмора». Сам писатель предпочёл упасть в обморок.
Громила в доспехах космодесантника, важно прошествовал к столу и, согнав из-за него испуганного редактора, сам плюхнулся в кожаное кресло.
Я Грыых! важно сообщил он, координатор по культуре. Ваш журнал нам нравится, но отныне будет выпускаться под нашим чутким руководством. Кто из вас редактор?
Я редактор, дрожа проблеял начальник Потсона.
Какой ты противный на вид, поморщился зорк, фиолетовый весь и в пупырышках. Но делать нечего где последние рассказы?
Начальник схватился за сердце:
Рассказов пока нет, есть только сценарии, но они отвратительны! Я не могу такое взять в номер!
Почитаем! хрюкнул зорк и сгрёб со стола обе рукописи Билла.
Пробежав сценарии, зорк уронил листы на пол и задёргался в кресле от хохота. Он так ржал, что кожаная обшивка не выдержала и лопнула.
Вот это супер! наконец выдал он вердикт, чуть не обгадился от хохота! Кто придумал эти шедевры?
Я! подал голос Потсон и поднялся. Я придумал, а редактор не хотел брать в номер!
Этот, что ли? зорк ткнул пальцем в редактора, лицо которого стало синим с красными пятнами от волнения. Душитель прекрасного и оригинального! Короче так, в текстах заменить зорка на человека. Зорк свистнул бумагу, а глупый человек погнался за ним, но зорк подсыпал ему отравы! Зеленокожий не в силах сдерживаться вновь заразительно расхохотался. Я просто не могу! Вот это ржач!
У меня еще много задумок, внезапно осмелел Потсон. Есть, например, про то, как зор он осекся и тут же поправился. Про то, как человек пришел в гости к даме, когда зорк был в командировке. И тут зорк возвращается домой без предупреждения
Ладно, малый, прервал его зорк. Напишешь и приноси, вместе поржем.
Потсон шёл домой окрыленный и думал: «Всё-таки здорово, что во Вселенной ещё есть гуманоиды с нормальным чувством юмора»
Путь анархиста
Откидываюсь в кресле, закуриваю сигарету, вкусно затягиваюсь. Понимаю, что давно закончились мои парады, оставшиеся в далеком прошлом. Но жизнь-то продолжается. И она не такая плохая штука.
Воспоминания о давно ушедших в небытие временах незваными гостями вторгаются в сознание и уносят в далекую юность
Так уж сложилось в нашем мире для того, чтобы в нём выжить, каждый должен что-то продавать. Кто-то свои мозги, своё время или свои руки, а кто-то чужое. Но без этого никак не обойтись. А что мог предложить на продажу молодой парень, выросший в бедной семье колонистов на планете, где каждый день приходилось бороться за выживание? В свои неполные двадцать лет я ничего не имел ни за душой, ни в кармане, звезд с неба не хватал, да и в голове, сказать откровенно, тогда гулял ветер. Ну, разве что, в моем арсенале имелась все же пара достоинств: молодое, крепкое тело, да обостренный инстинкт самосохранения и сопутствующая этому хорошая реакция.
Когда ты молод и полон сил, то почему-то наивно полагаешь, что так будет всегда, а себя мнишь ну, по меньшей мере мудрецом, постигшим все глубины и тонкости этой «простой», как орех жизни.
Всякий раз, совершая какой-то опрометчивый поступок, оправдываешь свою нерасторопность надменным «я так решил», «я сделал свой выбор». И ведь действительно, делаешь этот чертов выбор легко и непринужденно, и именно ты сам, гордясь собой и восхищаясь при этом. И совершенно не думаешь о том, куда он может завести. Вернее, не так. Разумеется, ни о чём плохом в тот момент ты не помышляешь. Напротив тобой движут исключительно благие намерения и дерзкое желание доказать всем, как они были неправы, ошибались и заблуждались