Крыся (Кристина) надеялась реализоваться в творчестве, а он верил, что вот-вот станет папой, и оба были счастливы, так как никогда не слушали друг друга и полагали, что смотрят на мир одинаково. Пока однажды не поехали вместе на море и не начали по-настоящему общаться. Тогда-то брак и затрещал по всем швам, потому что уступают только любящие, а они таковыми не были. Крысе осталась квартира в непрестижном районе с невоспитанными соседями, мужу сочувствующие друзья, вздыхающие: «Ах, какая стерва! А ведь притворялась приличной женщиной».
У Кристины, как и у Фаины Раневской в зрелые годы, телефон был, а звонил только будильник. От безысходности она включилась в общественную жизнь и в сети, и в своем дворе, и если соседи видели какой-то непорядок, вроде незакопанных траншей, то уже не беспокоились, так как были уверены, что «эта в кепке», настойчивая, как свидетели Иеговы, уже звонит куда следует. Объем непорядка в России гарантия того, что скучать таким, как Крыся, не придется никогда.
Немного огорчало лишь приближение астероида. В самом деле, подводя итоги своей жизни, Кристина не нашла ни одного пункта, под которым можно было бы поставить галочку. Мечты не сбылись. Самореализация священное слово современной женщины так и не свершилась. Она пыталась после развода построить новые отношения, но обязательно какая-нибудь мелочь всё портила. Например, один приятель писал «ВДНХа» и «5-ти летний», а филологическая душа Кристины выворачивалась наизнанку. «О каких серьезных отношениях с человеком противоположного пола может идти речь, если меня все бесят, да и сама я себя подбешиваю?» Были моменты, когда бессмысленность всего сущего проступала слишком явно, но усилием воли она убеждала себя, что человек должен жить хотя бы ради любопытства: новый фильм, новая книга, новая хохма в социальной сети.
Подружки, вышедшие замуж и теперь воспитывающие детей (хотя дети почему-то всё равно были невоспитанными), перестали быть подружками, а те, что остались в старых девах, оказались невыносимо скучными собеседницами. Была среди приятельниц одна театралка, не пропускающая ни одной премьеры, которая всё мечтала, что именно там, в театре, встретит своего суженого, а вместо этого встречала пыльных старушек, но и она не могла разделить Крысину тоску.
Как-то само собой получилось, что страничка православного священника была ей столь же интересна, как и те сообщества, где она могла крепко поспорить (что, кстати, любила до самозабвения). И ведь, казалось бы, ничего особенного он не говорил всё это она и сама знала. О том, что тяжесть мира должна лежать на мужских плечах, а в противном случае мир сползает, и ему грозит падение И о том, что надо воспитывать сильных и ответственных мужчин, а иначе в области их интересов останутся только пиво, футбол, удобный диван и похабные анекдоты. И что острее всех эту катастрофу ощутят на себе именно женщины. Женщины уже сейчас изображают счастье свободы и независимости, и Крыся одна из тех, кто гордо несет знамя эмансипации. Как-то раз даже в бар пошла, чтобы познакомиться с каким-нибудь ханыгой, хоть на одну ночь, но не смогла перебороть свою гордыню отшила. У него был такой кокетливый прикид, что Кристина с трудом сдерживала смех. Они называют себя метросексуалами, хипстерами, еще какой-то ересью какой только хрени не выдумают, чтобы обосновать свое желание покрасоваться! Это в животном мире очень распространено, причем не у высших животных волков и тигров, а у всякой шелупони у птичек, у рыбок самцы наряднее самок. Крыся это презирала, ей импонировали мужчины, которые по-евангельски не имели двух перемен одежд. Нарядный кент был послан, причем грубо. Потом плакала и сожалела ведь по сути одинокие женщины глубоко и неисцелимо несчастны, вне зависимости от феминистских убеждений и уровня IQ. «Женщина без мужчины это ребро без человека», писал батюшка на своей страничке. Когда поп кинул клич на молебен, Крыся сразу же решила, что поедет. Была вероятность, что там соберутся одни женщины, а если и придут мужики, то уж совсем убогие, и главным трендом этого мероприятия станет человеколюбие: пусть одни убогие пожалеют других, и всем станет хорошо. Но Крыся готова была подчиниться Божьей воле, которая проявит себя через священника. Ее литовская бабушка, от которой ей досталось и имя, и католическое крещение, говорила: «Два больных один здоровый». Да и в самом деле, десять лет без мужика это разве не убожество?!
Конфессиональная разница ее не смущала. Всё это человеческие измышления. Свечки и ладанки никак не могут иметь какое-либо отношение к божественной истине. Вообще, у нее часто вызывали улыбку ровесники все сплошь бывшие пионеры и комсомольцы, которые, стуча пяткой в грудь, утверждали, что они православные или, наоборот, мусульмане. Ребята, опомнитесь! Мы советские люди, нам Ленин был иконой! У Фазиля Искандера есть рассказ о детстве, где он поведал, как обижался на дразнилку «мусульманин Ислам-бек»: «Ну, допустим, говорит он с нескрываемым сарказмом, мусульманин, более или менее». Примерно так же Крыся воспринимала и свое католичество: Бог это вершина горы, а разные религии это тропки, которые ведут к вершине. И пойти по соседней тропке не предосудительно.