Да будет и дальше так всю вечность прекрасная Азза, ответил ей толстяк. Между тем, мы с Аметисом просим тебя уделить нам пару минут своего драгоценного времени. Речь идёт о мире по величине несколько большем, чем микромиры и вот у нас с другом возникла загвоздка: что делать, например, вот с этим румяным рябчиком? при этом Оршан кивком показал в сторону Рокфеллера. А делать, безусловно, что-то нужно, да чем скорее, тем лучше.
Да будет и дальше так всю вечность прекрасная Азза, ответил ей толстяк. Между тем, мы с Аметисом просим тебя уделить нам пару минут своего драгоценного времени. Речь идёт о мире по величине несколько большем, чем микромиры и вот у нас с другом возникла загвоздка: что делать, например, вот с этим румяным рябчиком? при этом Оршан кивком показал в сторону Рокфеллера. А делать, безусловно, что-то нужно, да чем скорее, тем лучше.
Так вот, не окажешь ли ты нам услугу, любезная Азза, и не подскажешь ли тот единственный верный вариант, который мы и претворим в жизнь без всяких замедлений? продолжал развивать глубокую мысль Оршан.
Вот в хитрости вашей парочке нет равных в этой сфере. Да что там в этой, и в других ещё поискать нужно таких прохвостов. Хотите всю ответственность переложить с себя на другого.
Со стороны смотрелось так, как будто бабушка отчитывает внуков за мелкое хулиганство, но вид тем временем у неё был таким благодушным, что любому наблюдателю стало бы ясно, что делает она это исключительно в воспитательных целях и внуков своих любит.
Ничего не скроется от тебя, мудрейшая заступница сирых и убогих, покалеченных и разбитых, но что делать нам? Боюсь, мы можем выбрать наказание слишком суровое, и потом долгие годы раскаяние будет мучить наши сердца, в то время как ты бы посоветовала, как раз то, что нужно. Я просто убеждён в этом, ответил Аметис.
А я готов поставить свой золотой пояс на то, что лучшего решения мы не услышим ни от кого на свете, добавил Оршан.
В умении лить лесть потоками, будто вода падает с водопада, вам также мало равных. Впрочем, лесть и хитрость часто ходят рука об руку, говоря это, старушка поглядела на Джона, слегка приподняв очки.
Рокфеллер, раньше думать надо было, обратилась она к Джону, и, секунду поразмыслив, отвечала так мучителям несчастного старика:
Да отправьте его на остров, право, ну чего тут думать. Они же так любят всей своей бандой на острове собираться, так к чему ломать устои и привычки.
Друзья переглянулись, и в самых восторженных оборотах речи поблагодарили мудрую Аззу, после чего произошло не менее галантное прощание, и старушка в долю секунды просто испарилась.
Эх, и до чего же умна эта Азза! Ну, как нам самим не пришла такая простая, и вместе с тем замечательная идея, недоумевал толстяк. От себя лишь остаётся добавить самую малость: пускай он сидит на табурете, весь срок не вставая, голым задом на перцовом горчичнике. Ну вот, пожалуй, и всё от меня! Заключил Оршан.
Ну и я в долгу не останусь: ноги будет мочить в тазике с ледяной водой, добавил Аметис, явно желающий, чтобы последнее слово в этом важном деле было за ним.
Так тому и быть! Всё слышал Рокфеллер? Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
Обжаловать приговор, да и вообще, что-либо возразить, об этом и речи не могло быть. Джон лишь глупо моргал глазами и слушал всю эту чушь. Ему даже снова пришли мысли в голову, что всё это дурной сон, но заветного пробуждения не наступало, кошмар не растворялся подобно туману, ничего не исчезало, так что приходилось и далее внимать всему происходящему и дивиться.
Вот и всё, Джонушка, гран мерси за проявленное мужество и терпение, но как говорится хорошего понемножку. Ты и так отнял у нас уйму времени, которое, не будь ты таким злодеем, и тебя не доставили бы сюда под наше попечительство, я бы лично тратил совсем по-другому и уж поверь не здесь, совсем не здесь, заключила голова шакала.
Я просто уверен, что сердобольный виночерпий и пивовара Сезильдор, который всякий раз прежде, чем продать этилового спирта, разведённого водой и пивным порошком, справляется о здоровье, а в особенности интересуется, не шалит ли печень, уже откупорил свежую кегу прекрасного ледяного Майского эля. А мы тут бездарно тратим своё драгоценное время, подтвердил Оршан.
И напоследок, не влепить ли ему волшебного пендаля?.. Так сказать для ума и закрепления материала, а Аметис, как думаешь?
Да я-то только за, да боюсь, Джон будет против. А, Джон? Не желаешь ли пендаля? Волшебного? рыкнул Аметис в сторону бледного как смерть Рокфеллера.
Прошу вас не нужно пендаля. Я, правда, извините, не знаю, что это такое, но догадываюсь что весьма пренеприятная штука, взмолился старик.
Эх, Джон! Эх, Джон! покачивая головой, рассуждал толстяк. Ты напрасно недооцениваешь полезность и закрепляющие свойства волшебного пендаля. Заодно бы и словарный запас расширил немножко, да и внукам было бы что рассказать. Ну да ладно, нет, так нет, уговаривать не станем. Заколебал ты меня! Нудный ты какой-то. Просто наискучнейшее утомляло! Нет, чтобы отчаянно спорить, дерзить. Доказывая свою правоту, сыпать фактами, клясться богами, что всё делал только из лучших побуждений, так нет. Нытик ты и зануда, небось, на земле сидя в своём кресле не так себя вёл! Закончил Оршан, многозначительно смотря на Рокфеллера.