19. Бессознательный абсолютный дух, или бессознательный абсолютный субъект, или субстанциальный носитель бессознательной абсолютной деятельности. Как только деятельность признается общей универсальной, ее субъект также должен быть признан общим, универсальным. С этим впервые достигается последнее метафизическое значение «бессознательного»: субстанции, в которой все остальное является только ее акциденциями, атрибутами или модусами (субстанциальный или онтологический монизм). Преобразование прилагательного в существительное или субъективация предиката в выражение «бессознательное», получает благодаря этому более чем только грамматическое, но и фактическое значение.
Бессознательный субъект с бессознательной деятельностью является тем тождественным третьим, которого последователи философии тождества в психофизическом параллелизме ищут позади материального явления и явления сознательно психического, оставляя его, однако, совершенно неопределенным, хотя и ясно, что тождественное третье может существовать только тогда, когда оно отличается от обеих форм своего проявления, а следовательно, не является ни материальным, ни сознательно психическим, т. е. когда оно есть нематериальное бессознательное.
Что же касается моего личного положения по отношению к понятию бессознательного, то я издавна заботился об устранении всяких недоразумений, однако, при обилии значений у этого понятия, которое в каждой голове отражается иначе, достигал очень неудовлетворительных результатов. Смешивать неизвестное, непознаваемое, неясное и неотчетливое, незамеченное и сознаваемое без рефлексии с тем, что я разумею под бессознательным, могут только такие читатели, которые находят непонятным или неразумным смысл, влагаемый мною в это слово, и с самым благим намерением желают подставить под него иной, родственный и скольконибудь сносный для них смысл. То, что я объяснил в обстоятельном исследовании всех степеней сознания, сведя видимость таковых к различиям в содержании сознания («Philosophie des Unbewussten», 1. Aufl., S. 362 371, 10. Aufl. Bd. I. S. 51 60), при этом осталось, конечно, незамеченным. О не относящихся к «я» недействительных «бессознательных ощущениях» Фехнера и реtites perceptions неуловимо малой степени сознания у Лейбница, я говорил также в начале «Phil. des Unb.», оспаривал их и предостерегал от смешения их с бессознательным (1. Aufl. 519 23, 396, 15; 10. Aufl. Bd. 1. S. 28 32, II 89, I 16).
Я постоянно оспаривал признание мертвого лишенным сознания, приписывал ощущение растениям и даже для атомов оставлял сознание открытым (ebd. 1. Aufl. S. 396 400, 426 427; 10. Aufl. II, 89 94, 122, III 108 114, 124); поэтому, по-видимому, бесполезно предостерегать от смешения лишенного сознания с бессознательным. Статическому и функциональному физиологически бессознательному я приписал такую меру важности, что к концу шестидесятых годов, при господствовавшей тогда спиритуалистической психологии и философии, я возбудил подозрение в некотором материализме; с другой стороны я предостерегал от смешения необходимого материального условия сознания с достаточной причиной последнего, и условия сознательной духовной деятельности с условием бессознательной (ebd. 1. Aufl. 334 341; 10. Aufl. II 18 25). Но я всегда только в косвенном смысле давал место физиологически бессознательному в бессознательном, а именно, утверждал, что, функционируя, оно дает нечто, психически относительно бессознательное. Индивидуальное сознание, свободное от тела, я постоянно опровергал, так же, как абсолютное сознание (ebd. 1. Aufl. 341 344, 463 464; 10. Aufl. II 25 28, 468, 175201, 486 510) и тем самым оспаривал, что абсолютно бессознательная психическая деятельность может, однако, снова быть сознательной для трансцендентального или абсолютного сознания и, благодаря этому, с метафизической точки зрения, унизиться до только относительно бессознательной. Гипостазированная возможность восприятия стала мне известной только позже, после чего я решительно ее и оспаривал («Das Grundproblem der Erkenntnistheorie». S. 6971).
«Философия бессознательного» ставила себе задачу, которая и остается за нею по исключении этой путаницы, а именно, исследовать относительно бессознательное и абсолютно бессознательное, при чем, следуя индуктивному методу, она должна была, исходя от относительно бессознательного на почве физиологически бессознательного, через абсолютно бессознательную индивидуальную деятельность, возвыситься к метафизически бессознательному в смысле функционального и субстанциального монизма. Эта задача была столь обширна и трудна, что первая попытка ее разрешения, конечно, должна была остаться обремененной недостатками и несовершенствами. Никто глубже меня не ощущал этих недостатков; основной ошибкой моего труда я вскоре признал, не будучи приведен к этому какой бы то ни было критикой, недостаточное разделение относительно и абсолютно бессознательного, и открыто заявил об этом уже в 1872 году в сочинении «Das Unbewusste vom Standpunkt der Physiologie und Deszendenztheorie» (1 анонимное изд., стр. 215 и след., 2 изд. с моим именем, стр. 230 и след., 3 изд. в III т. в 10 изд. Философия бессознательного, стр. 298 и след.).