Мороз. Но дело не в этом.
А когда можно попользоваться? спросил Удалов.
Как так попользоваться?
Принять. У каждого свои проблемы.
А у тебя какие? Со счастьем?
Может, и со счастьем.
Но я еще не готов.
Вот я и думаю не вообразил ли ты это счастье, Лев Христофорович?
Обижаешь, ответил Минц. А со своей стороны, чтобы унять твой скептицизм, обещаю, что ты будешь первым, кому я дам испытать сон.
Лев Христофорович, я так понимаю, что ты можешь внушить сон на определенный момент в прошлой жизни. И необязательно, чтобы это был счастливый миг.
Ты прав, Корнелий, ответил профессор. Счастье я обещать не могу. Но могу обещать: во сне ты снова переживешь такой-то день и час своей жизни.
И мое дело заказать тебе нужный день?
И нужный час.
А если я ошибся?
Если ошибся, то увидишь, чего не желал.
Но Удалову не нужно было счастье. Другая проблема волновала его беспокойный ум.
Минц догадался, что Удалов что-то утаивает от него.
Зачем тебе понадобился вещий сон?
Мне нужен сон вещий, чтобы найти вещи, ответил Удалов. Когда сделаешь мне укол?
Не укол, пилюля.
Еще лучше.
Испытания состоялись через две недели.
Утром.
Минц казался усталым.
Опять не спал? спросил Удалов.
Там же был, то же снилось.
Опять Аллочка Брусилович на набережной у Кремля?
И глазки, как алмазная крошка.
Лев Христофорович, а не становишься ли ты наркоманом? спросил Удалов. Если тебе вновь и вновь хочется испытать чувство счастья, то потом тебе не захочется возвращаться в нашу действительность. И ты увеличишь долю и рехнешься!
А может, мне хочется остаться там навеки, продлить счастье от мгновения до вечности?
Ты обещал, перебил друга Корнелий, что дашь первую снотворную пилюлю мне по дружбе. Так ли это? Не передумал ли?
Говори, какое мгновение в прошлом тебе надо мысленно посетить? Что ты хочешь пережить вновь во всей видимости реализма? Первый поцелуй?
Нет.
Неужели тот день, когда тебе на шейку повязали красный галстук?
Нет.
Последний экзамен в школе?
Удалов отрицательно покачал головой.
Минц пожал плечами.
Ты извращенец, сказал он.
Удалов и это отрицал.
Тогда говори!
Три часа ночи восьмого октября сего года.
Что? Удивлению Минца не было предела. Два месяца назад?
Вот именно.
Но что же могло произойти?
Не тереби душу. Мы с тобой взрослые люди и не задаем лишних вопросов. Показывай, как работает твой наркотик!
Очень просто, ответил Минц.
Он взял со стола большой будильник с календарем тайваньского производства, продается в универмаге за сто десять рублей. Стекло с циферблата было снято. Затем Лев Христофорович вытащил из мензурки оранжевую пилюлю и положил ее на циферблат. Он бормотал вслух:
Три часа ночи восьмого октября сего года.
Удалов увидел, что циферблат показывал часы, минуты, а также число, день недели и еще маленькая стрелочка, самодельная год от Рождества Христова.
Минц набрал нужную дату и время.
Теперь подождем, сказал он, дай прибору зарядиться.
Они сыграли партию в шахматы, потом Минц угостил соседа чаем. Говорили о событиях последних дней, о разгуле бандитов в масштабе области, об оскудении крокодилов в озере Копенгаген, землетрясении в Гватемале, видах на урожай наркотиков в Золотом треугольнике и даже шансах русского человека Сточасова победить на выборах мэра города Паталипутра на планете того же названия.
Время пролетело незаметно.
Время пролетело незаметно.
Будильник щелкнул и сыграл арию Трубадура.
Все, сказал Минц, заряжена твоя пилюля. Перед сном примешь и спи спокойно, скоро начнет сниться сон совершенно реалистический, повторяя событие в жизни. И ты получишь свое удовольствие, а какое не скажешь?
Получу скажу, ответил Удалов, с благодарностью забрал оранжевую пилюлю и пошел к себе.
Пилюлю он спрятал среди рыболовных крючков и блесен, не хотел, чтобы ее увидела Ксения, потому что она обязательно подумает что-то неправильное. Может, решит, что Удалов тайком от нее лечится от неприличной болезни, может, что он стал наркоманом.
День тянулся медленно и неинтересно. Удалов даже лег поспать, чтобы убить его. Но когда проснулся, было все так же сумрачно и снежно.
Ксения почуяла неладное, когда кормила мужа обедом.
Опять пил? спросила она.
Подозрение было необоснованным, потому что Удалов пил редко, понемногу и только в хорошей компании. Но ведь надо мужа в чем-то подозревать! Мужья это опасная категория домашних животных, которые норовят выскочить на лестничную площадку в поисках приключений. Когда-то один итальянский деятель сказал: «Жена Цезаря выше подозрений».
А что натворил? спросила Ксения.
Ничего, неубедительно ответил Удалов. Подобно любому мужу, Удалов на семейных допросах сразу чувствовал свою вину, даже если ее и не было, и тянуло в чем-нибудь признаться.
А ты не красней, не бледней, сказала Ксения. Вижу по твоему рылу, что оно в пушку.
Удалову захотелось взглянуть в зеркало, хоть он и понимал, что жена говорит в переносном смысле.
Он стал думать о том, как сейчас заснет и тогда сможет решить загадку, которая мучает его уже второй месяц.
Тут по телевизору стали показывать сериал про петербургские тайны, и Ксения отвлеклась. Чужие проблемы казались ей более актуальными.