И сколько здесь? прошептал Виктор Николаевич, разглядывая три зеленых «кирпича», разделенных на меньшие пачки резинками самых разных расцветок.
Три миллиона, буднично сообщил Николай, заводя внедорожник, рублей, конечно. Я торговался, как тигр, но Больше просто никто не дал бы. Мне.
Кошкин последнее перевел для себя: «Тебе бы вообще ничего не дали бы!». И он оценил услугу, потянул из пакета один «кирпич», собираясь так щедро оценить услугу соседа.
услади себе милое сердце
С радостным духом потом унесешь на корабль ты подарок
Ценный, прекрасный, который тебе поднесу я на память
Как меж гостями бывает, приятных друг другу
Нет, даже замахал тот руками, отпуская руль, это все твое. Я свое получил сполна, еще там.
Он опять схватился правой рукой за рулевое колесо, а левой махнул назад, на пятиэтажку, где, оказывается, жил безвестный миллионер. А Николай подтвердил это, объяснив и Кошкину, и жене, почему он так счастливо улыбался, выходя из дверей.
Все, выдохнул он, ласково прихлопнув ладонями по рулю, мы ничего больше не должны, Людок. Весь долг за бизнес списали. Свобода!
Он опять отпустил руль, создав в который раз опасную ситуацию на дороге. Но историк на этот раз даже не вздохнул от такого вопиющего безобразия. Вернее вздохнул, но совершенно по другой причине. Он только теперь задумался над вопросом как будет объяснять Валентине появление этой баснословной для их семьи суммы. Успокоился он только перед подъездом собственного дома решив говорить правду, и ничего, кроме правды:
Скажу, что нашел клад в дольмене. Николай подтвердит. А про Кассандру с Приамом.. и про деревянного коня
Он помчался вверх по лестнице, подстегнутый понимающим возгласом Николая, который подхватил на руки Сашку, и придержал дверь перед Людмилой:
Соскучился
Счастливый, мысленно ответил ему Николаич, ты еще не знаешь, что такое простатит
Неделю Кошкин прожил как в волшебном сне. Валентина была мила, предупредительна; кормила его разносолами, совсем немного не дотягивающими до троянских. И из зала, где на столе появился самый новый на сегодняшний день компьютер, выходила на цыпочках, как только Виктор Николаевич садился в продавленное кресло. А в пятницу вечером его ждал настоящий сюрприз.
Ты ж мне теперь расскажи, ничего от меня не скрывая:
Что за обед здесь? Какое собранье? Зачем тебе это?
Свадьба ли здесь или пир? Ведь не в складчину же он происходит?
Кажется только, что гости твои необузданно в доме
Вашем бесчинствуют
О, Николаич! Заходи, в собственную залу Кошкина пригласил сосед, Николай, а мы тут в складчину сообразили отметить одно дельце прибыльное. От вас с Валентиной закусь, а мы с Людмилой и Сашком вот
Стол был накрыт в зале, а не на микроскопической кухне, и ломился от яств и бутылок, которые, как правильно понял Николаич, принесли с собой соседи. В последний раз праздничный стол в квартире Кошкиных накрывался в день рождения Валентины, и тогда соседей сверху не приглашали. А сейчас они все и Николай, и Людмила, и особенно Сашок, широко улыбались дяде Вите. Мальчуган даже соскочил со стула и бросился к хозяину квартиры, словно к родному дяде, или даже дедушке. Николаич понял, что его радость не наигранна; Сашка действительно рад его видеть. По крайней мере, сам Кошкин в его возрасте ни за что не оторвался бы так легко от огромного куска торта, который пацан только начал размазывать по щекам.
Казалось живи, да радуйся. Но Виктор Николаевич радоваться не спешил. Даже не сел сразу за стол, на приготовленный для него стул.
Я, конечно, рад видеть вас, он подхватил на руки мальчика, но что-то подсказывает мне, что здесь готовится заговор.
Уже готов, бодро вскочил с места Николай, как пионер. И этот заговор не против тебя, Николаич. Это наш общий проект. Держи!
Он сунул в руку Кошкина бокал с янтарной жидкостью. Виктор Николаевич мазнул взглядом по столу, но бутылки со знакомой этикеткой не обнаружил. Зато там стоял коньяк не менее известной марки; тоже французской. «Камю» провалился в глотку даже мягче, чем «Хеннесси». А может, это пищевод уже привык к благородным напиткам и здесь, и в рассыпавшейся в прах Трое. И это признался себе Николаич ему нравилось. Нравилось ощущать себя кормильцем семьи; нравилось находиться в центре внимания
Только чтобы при этом на тебя не смотрели такими крокодиловыми взглядами, подумал он, опрокидывая в рот содержимое второго бокала, кажется, прямо сейчас начнут меня есть. И первая Валентина.
Супруга действительно начала первой:
Витенька, пропела она ласковым голосом, а мы завтра на пикник собрались.
Пикник, это хорошо, возвестил захмелевший историк, пикник это замечательно! А куда?
Как, куда?! поразился такой несообразительности соседа Николай, к дольмену, конечно!
Виктор Николаевич покивал головой. Его недогадливость была искусственной; больше того он сейчас был уверен, что за прошедшую неделю сосед не раз смотался к мегалиту и нашел способ проверить все внутри него даже на приличную глубину в земле.
Но не нашел ничего, усмехнулся еще шире Николаич в глубине себя; он это хорошо навострился делать за время вынужденного сосуществования с Кассандрой, потому что нужно было в школе историю учить, а не бицепсы качать