Доктор Гринберг прекрасно понял его без слов. Он не стал тянуть резину и жевать сопли. Вытащил из лежавшей на столе небольшой стопки бумаг медицинскую карту, из которой торчало несколько рентгеновских снимков. То, что ему предстояло озвучить, было всесторонне и исчерпывающим образом аргументировано. Он никогда не позволил бы себе ничего другого. Его незапятнанная репутация могла служить гарантией: окончательный диагноз столь же верен, как то, что записано под диктовку Господа Бога.
Выслушав короткое сообщение информация в чистом виде, лишенная интонационных завитушек, Лазарь задал только один вопрос:
Сколько?
Доктор Смерть и тут не изменил своим правилам. Без ложного сочувствия он всегда называл минимальный срок. Лазарь был заранее благодарен ему за тактичность.
Четыре месяца. Я позвоню директору хосписа.
Спасибо, но это лишнее, сказал Лазарь, вставая, и направился к выходу.
Доктор Смерть смотрел ему вслед до тех пор, пока не закрылась дверь и не исчез темный силуэт за матовым стеклом. После этого он снял трубку элегантного аппарата цвета «шампань» и набрал номер, который не имел никакого отношения к хоспису.
Когда произошло соединение, Доктор Смерть, не называя себя, произнес несколько слов.
Глава 2. Таксист
Выйдя из больницы, Лазарь остановился на верхней ступени лестницы и вдохнул полной грудью, словно хотел вобрать в себя этот умирающий день, рыдающее небо, позднюю осень жизни и конец всех надежд. Никакой патетики просто надо было что-то срочно скормить боли, которая уже ворочалась в тесной черепной коробке подобно просыпающемуся зверю. Лазарь знал: дальше будет хуже. То, что пожирает его, насытить невозможно.
Рука привычно нащупала в кармане пузырек с капсулами, которые могли бы ненадолго отсрочить неизбежное, однако он напомнил себе, что есть средство и получше. Если поторопиться, можно добраться до какого-нибудь уютного теплого бара, прежде чем боль станет нестерпимой. Напиться. Но только не здесь. Сначала надо убраться подальше из этого темного угла города, где все заканчивается и ничего не начинается нет даже ни одной транзитной дороги.
В тот самый момент, когда он все решил и сделал шаг, спустившись на одну ступеньку, прямо перед ним остановилось такси. Что-то странное было в этой машине, и он не сразу понял что. Словно разглядываешь слегка размытую фотографию, сделанную через намеренно расфокусированный объектив. Пока Лазарь пытался сосредоточиться на какой-либо детали, другие непонятным образом ускользали от внимания. В то же время ему отчего-то пришло в больную голову, что эта тачка сконцентрировала в себе его смутные воспоминания обо всех такси, которые он когда-то видел в жизни или в кино, на которых ездил или о которых, например, читал, и сейчас медленно пережевывала их у него на глазах. Оттого и возникло слегка тошнотворное чувство, точно он взглядом мнет пластилин.
В общем, Лазарь все списал на счет своего перерождающегося в дерьмо серого вещества. Весьма вероятно, что вскоре ему будет чудиться и не такое. К тому времени такси более всего напоминало «чекер» вместительный и тяжелый седан грязно-желтого цвета. Поскольку из машины никто не вышел, Лазарь решил, что эта рухлядь прибыла по вызову.
Следующий его шаг оказался на редкость неудачным. Наверное, смотрел не туда и наступил на ком влажной земли под налипшими листьями. Подошва соскользнула, опорная нога неловко подвернулась. Руки были в карманах, что помешало вовремя перераспределить вес. «По-дурацки вышло», мелькнула мысль, когда скрученное до боли в пояснице тело устремилось навстречу мокрому асфальту.
Спустя секунду Лазарь уже лежал на спине, зажатый между передним колесом такси и нижней ступенькой лестницы, в соприкосновение с которой его голова не пришла лишь каким-то чудом. Дождь лил прямо в лицо. Он пытался понять, все ли кости целы. Оказывается, у судьбы еще не иссякло чувство юмора. Оставалось выяснить, какую из шуток она пустила в ход на этот раз. Лазарь даже улыбнулся, прокручивая самый черный вариант провести оставшиеся четыре месяца в гипсе, прикованным к больничной койке.
Спустя секунду Лазарь уже лежал на спине, зажатый между передним колесом такси и нижней ступенькой лестницы, в соприкосновение с которой его голова не пришла лишь каким-то чудом. Дождь лил прямо в лицо. Он пытался понять, все ли кости целы. Оказывается, у судьбы еще не иссякло чувство юмора. Оставалось выяснить, какую из шуток она пустила в ход на этот раз. Лазарь даже улыбнулся, прокручивая самый черный вариант провести оставшиеся четыре месяца в гипсе, прикованным к больничной койке.
Хлопнула дверца, машина качнулась, когда водитель выбрался из нее. Потом Лазарь увидел темный силуэт на фоне неба огромный, почти монументальный. Впрочем, все зависело от точки зрения. Его точка находилась ниже некуда. Ему помогли сесть оказалось, он по-прежнему держит руки в карманах. С чужой помощью он кое-как встал на ноги, чувствуя себя вывалявшимся в грязи, но не так уж сильно пострадавшим. Похоже, четыре месяца он все-таки проведет иначе
Осторожнее, приятель, сказал таксист. Выглядел он молодо, а голос имел старый, отчего-то наводивший на мысли о хриплом вороньем карканье и голых деревьях в тумане.