А это не опасно?
Думаю, что под моим наблюдением нет. И потом, когда-то же надо начинать! У нас и так мало времени ты через две недели уезжаешь.
А ты думаешь, мне это надо? Живут же все остальные без этих штучек?
А тебе не скучно жить, как все остальные?
Честно говоря, скучно, признался Андрей, но я не знал раньше, что можно жить как-то по-другому.
Ты представь себе, сказала Аня, что тебя окружает огромный мир, гораздо более удивительный и интересный, чем ты видишь своими глазами! Неужели слепой, для которого весь мир сосредоточен в звуках и прикосновениях, отказался бы от того, чтобы вернуть зрение? Не бойся, это совсем не страшно, просто твое инертное сознание держится за привычные представления о мире и боится, что эти представления рухнут.
Ну, давай попробуем, набрался храбрости Андрей, правда не очень верится, что у меня получится.
А ты не думай, ты попробуй, закрой глаза и вообрази, что ты дерево. Постарайся представить, что оно может чувствовать, покачиваясь на ветру, как по его стволу от корней медленно движутся питательные соки, как оно засыпает зимой и просыпается весной, как на его ветках распускаются листья и цветы, как из цветов формируются плоды. Причем, ты как бы должен ощущать, что это происходит с тобой. Весь твой привычный мир исчезнет, останутся только ощущения этой старой груши, много повидавшей на своем веку. Получается?
Не очень, пробормотал Андрей, который закрыл глаза, и пытался представить себе все то, что говорила Аня. Посторонние мысли лезут в голову, сбивают, отвлекают. Но тут были не только посторонние мысли, какая-то его скептическая часть словно бы встала на границе неведомого, и с сарказмом говорила: «Ничего у тебя не получится, все это ерунда». Тем не менее это его скептическое «Я» испытывало смутную тревогу, словно в случае успеха оно навсегда утратит влияние на Андрея исчезнет, растворится. И тут в сознание Андрея проникла чужая воля и мягко переключила какой-то неведомый тумблер. В этот миг его скептическое «Я» исчезло, память об окружающем мире и привычных ощущениях оставила его. Теперь он весь сосредоточился на ощущениях дерева. Собственно, он и был им (о, если бы только юный Андрей знал, что в другой Альтернативной жизни, во время астрального путешествия он в полном объеме испытал эту метаморфозу). Скорость мыслительных процессов во много раз замедлилась в его сознании собственно это уже не были мысли-слова. Перед его внутренним экраном протекали полуобразы-ощущения каких-то, с точки зрения человека, незначимых событий, но, очевидно, очень важных в жизни дерева: кружение огромных мохнатых шмелей вокруг цветущей кроны, и странное наслаждение в тот самый момент, когда чувствительный пульсирующий хоботок проникал вглубь цветка в поисках сладкого душистого нектара. А когда любителей нектара шмелей, пчел, ос, бабочек собиралось много, то эти уколы наслаждения трепетной, ласкающей аурой охватывали всю крону. Андрей, погрузившийся в ощущения дерева, испытывал то восторг от бурного летнего ливня, грянувшего после долгой засухи, и наполнившего дробным чувственным пульсом все жилы истомленного жаждой молчаливого существа. То упивался первыми днями весеннего тепла, когда все существо пробуждалось от многомесячной спячки, а листики зеленые детишки, прорывающие клейкие чешуйки почек, подставляли свои зеленые флажочки навстречу ветру, дождю и ласковому солнышку. А созревание сочных плодов! А печальная сонливость увядания и горечь утраты, когда высохшие желтые листы с тихим шелестом падают на пожухлую траву. В мгновение Андрею стала близка и понятна неторопливая однообразная жизнь его молчаливых собратьев по планете Земля. А потом он совершенно естественно заговорил со старой, грушей «Дюшес» это оказалось совсем не сложно, не надо было слов и переводчика. Чужие образы и представления без труда входили в его сознание, и так же без труда он делился с грушей своими «древоподобными» мыслями. И в переводе на человеческий язык их диалог заключался примерно в следующем:
Почему ты такой испуганный? Спросила груша, ведь ты здоров, и ни тебе, ни твоим близким ничто не угрожает! Не надо ничего бояться, жизнь прекрасна, посмотри, как ласково светит солнце, послушай как весело жужжат насекомые. Мы очень чутко ощущаем ваши эмоции и болеем, когда вы болеете.
Не знаю, ответил Андрей, наверное я боялся, что рухнет мой привычный мир.
Он не рухнет, сказала груша, просто ты поймешь, что твой мир всего лишь частица другого, всеобъемлющего мира, и твои страхи и печали исчезнут, как исчезают ночные тени. Сорви мой плод, попробуй его сочную мякоть, и ты поймешь, что ни ты, ни я не случайны на этой земле, и связаны единой нитью жизни.
Я не могу, ответил Андрей, это хозяйские груши, мне мама не разрешает их рвать.
Это мои плоды, не согласилось с ним дерево, и когда их срывают с черенка, то они принадлежат тому, кто их сорвал. Только семечки закопай в землю где-нибудь в отдалении, может из них проклюнется хоть одна моя деточка. А то мне уже много лет, а я до сих пор не продлила свой род. Хозяйка тщательно выпалывает все побеги от моих корней и семян, она считает, что эти побеги будут отнимать от меня питательные соки, и это скажется на урожае. А я уже старая, мне надо уступить дорогу молодежи, а самой подумать о вечном, о том, чтобы стать чем-то другим.