После завтрака Андрей заторопился в сад, отказавшись идти с мамой на Нафтусю.
Надоела мне эта вода, и воняет от нее! ответил он на недовольство мамы на этот счет. Мы ее пить из-за папы приехали, но у него камень в почке, а у меня нет никакого камня. Я ее за компанию с ним ходил пить, чтобы ему не так скучно было, а теперь папа уехал, чего зря давиться!
Но она не только почки лечит, она всем полезна, стала возражать мама. Глупо сюда приехать может быть первый и последний раз в жизни, и не пить Нафтусю. Это же уникальная вода, ее нельзя купить в аптеке, как Боржоми или Ессентуки, она в бутылках теряет свои лечебные свойства, и целебна лишь тогда, когда ее пьешь из источника. Все сюда только из-за Нафтуси приезжают.
Ну, вот и пей ее сама! Проворчал Андрей. А меня тошнит уже.
Во-первых, покачала головой мама, она совсем не противная, и когда пьешь, запаха почти не чувствуется, и потом что-то ты раньше никогда не говорил о своем отвращении к Нафтусе. Мне кажется, ты не хочешь составить мне компанию по другой причине, а? Небось, с новой соседкой о свидании договорился, мама игриво толкнула Андрея в бок. Что-то я раньше такой прыти за тобой не замечала, ты наоборот, всегда девочек сторонился, а тут, вот те на, и чемоданы поднес, и болтал с ней о чем-то, как со старой знакомой!
Андрей густо покраснел.
«Видела, значит, все», подумал он смущенно. «А интересно, призрака видела? Вряд ли, она бы сказала, и напугалась бы! Почему же, все-таки, мы с Аней его видели, а наши мамы нет»?
Не зная, что ответить, Андрей пробормотал что-то нечленораздельное, насчет того, что подглядывать не честно.
Ладно, мама решила больше не смущать сына, ты как хочешь, можешь оставаться, а я пойду. Глупо приехать в Трускавец, и не пить Нафтусю, тем более бесплатно. Жди меня к обеду.
Мама ушла в город, а Андрей засобирался в сад.
«Надо будет ей сегодняшний сон рассказать», думал он, выходя на крыльцо. Его несколько уязвило то, что эта девочка со знающим видом говорила ему о каких-то таинственных вещах, которые он не понимает, и ему тоже хотелось рассказать ей что-то необычное, а иначе, о чем с ней говорить, не об учебе же, не о приколах, которые они устраивали в пионерлагере в прошлом году. Ему почему-то казалось, что Ане будут интересны разговоры только о чем-то таинственном, потустороннем. А о чем потустороннем знает он? О красной руке, или черной комнате из лагерных ночных страшилок? До вчерашнего дня ничего чудесного в его жизни не происходило.
Когда Андрей вышел на крыльцо, то сразу увидел в саду Аню. Она стояла рядом со старой грушей, положив руку на ствол и, казалось, к чему-то внимательно прислушивалась. Она даже не заметила Андрея на крыльце, хотя тот достаточно громко хлопнул дверью, и никак не среагировала, когда он подошел к ней, и в нерешительности остановился в двух шагах. Она стояла с закрытыми глазами, и неслышно шевелила губами со странной полуулыбкой на лице, словно про себя разговаривала с кем-то невидимым.
«Нет, все же у нее не все дома», растерянно подумал Андрей. «И чем она меня так привлекает! Таких, наоборот, сторониться надо хотя, я ведь и сам играл от скуки и одиночества в то, что с деревьями разговариваю. Правда, это было в лесу, и я именно играл, а она, похоже, серьезно вон, даже не замечает меня».
Андрей переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить: то ли как-то более громко намекнуть на свое присутствие, покашляв, или что-то в этом роде, или отойти и дождаться, когда Аня выйдет из своего непонятного транса. Почему-то ему показалось, что отвлекать девочку от ее занятия бестактно, и решил подождать. Ждать пришлось минут пятнадцать, когда Аня открыла глаза, несколько ошарашено огляделась вокруг, и заметила Андрея.
Привет, сказала она смущенно, ты давно здесь?
Минут двадцать, сказал Андрей, глянув на свою гордость часы «Юность», которые ему подарил дедушка. Ты что, молишься? Так тут, вроде, не церковь.
Сарказм Андрея, вроде бы, не обидел девочку.
Для того, чтобы молиться, в церковь ходить не обязательно, наставительно сказала она. Но в данном случае я не молилась, я с деревьями в саду знакомилась. С тремя уже познакомилась вон с теми яблонями и этой грушей. Эта груша очень болтливой оказалась, все никак остановиться не хотела. Ей, видите ли, поговорить не с кем, яблоням она за столько лет уже надоела, и они ее не слушают.
Ты тоже с деревьями разговариваешь? Решил подыграть ей Андрей, хоть и не верил в реальную возможность беседы с деревом, он-то точно знал, что играя в такой разговор, беседует сам с собой, принимая то сторону самого себя, то сторону дерева. Я тоже в это играю, только не здесь, здесь не интересно, а в лесу, в лесу деревья больше.
Размеры не имеют значения, сказала девочка серьезно, душа есть и в больших и маленьких деревьях, тут важен характер, деревья, как и люди, есть большие и пышные, но пустые, самовлюбленные, а есть маленькие и кривые, но с очень красивой и богатой душой. Одни вампиры, и только высасывают из тебя всю энергию, а другие, наоборот, лечат.
Ты, что, серьезно? снова посмотрел на нее Андрей с некоторой опаской. Я думал, ты играешь, понарошку.