В другом рассказе, что содержался в ней, описывал Мисима сцену совокупления самурая со своей женой. И так захватила она Мисиму, такое на него произвела впечатление, что он решил сегодня же повторить со своей супругой Ниной все в точности по тому сценарию, которому следовал великий японец.
На календаре была пятница в этот день скромный механизатор колхоза имени Брежнева обычно возвращался домой за полночь и в изрядном подпитии, и ему бывало явно не до плотских утех с любимой женщиной. Первое время после брака, лицезрея его подобные состояния, она еще возмущалась, сейчас же практически привыкла к такому положению дел. Однако, сегодня он решил удивить ее и самого себя и вернулся домой в шесть вечера и трезвый.
Чего это? с порога подозрительно спросила Нина, сжимая в руках тряпку вечер пятницы как время для нее абсолютно никчемное, она привыкла проводить за домашними хлопотами.
Того, хитро улыбался Николай.
Чего того?
Ты это не хочешь супружеский долг там выполнить, всякое такое?
Хе, хмыкнула она, чего это на тебя вдруг нашло?
Ты против? Ладно, пойду бухать
Нет, нет, стой! Айда
Через полчаса ее криками была озарена вся округа. Прежде не баловавший ее таким вниманием супруг сегодня задал ей такого перцу, что хоть святых из избы выноси. А спустя два часа, довольные и предельно утомленные, лежали они в объятиях друг друга. Николай покуривал и рассказывал Нине о чудесном превращении, произошедшем с ним и длящимся последние несколько дней.
Ты понимаешь У них, у самураев, особая культура энтого дела существовала
Чего?
Ну жахались они по-особому. Культурно что ли. Вежливо. Жену свою уважали.
Хорошо бы
Дура! А я тебя, что, не уважаю?
Ой, Коленька, ну что ты, ты прямо очень очень меня уважаешь Спасибо, родной, я на небесах
Утром следующего дня Нина рассказала о метаморфозе своим подругам и те, понятное дело, начали третировать своих мужей за отсутствие подобных же ласк с их стороны. А потому утро понедельника началось для Николая с расширенного приема граждан. Причем, внеочередного.
Ты как это, с Нинкой?
Чего?
Ну как ты ее в пятницу отметелил-то?
Да так. Пришел, раскорячил, да и понеслась, похвалялся Николай.
А чего нашло-то на тебя?
Книга, говорю вам, все книга. Интересная жуть.
А там чего, и про шуры-муры есть?
Там все есть, многозначительно, затягиваясь папиросой, отвечал Николай. От батона до гондона. Я тебе говорю.
С вожделением смотрели товарищи на томик, сжимаемый Николаем в руках, но ни у кого не было желания попросить почитать его ведь это требовало усилий. Иное дело, что теперь среди них появился своего рода пророк, человек, который сам обладает высшим знанием и научит их, как себя вести в каждой конкретной ситуации, чтобы выходить из нее с достоинством. И потому испытываемое ими вожделение к незнакомому имени «Мисима» постепенно спроецировалось на самого Николая. И вскоре заменит ему имя. А еще раньше тот немой трепет, что питают односельчане к этому просветленному человеку, получит свое оправдание да не один раз.
Однажды Мисима прибирался дома. Обычно Нина заставляла Николая делать это по сутрам в субботу и тому было оправдание. Вечер пятницы всегда становился для нее словно бы выколотой точкой, а виноват в этом однозначно был ее супруг, и потому субботняя уборка была для нее чем-то вроде пусть не отмщения нерадивому мужу, но средства восстановления социальной справедливости. Да и потом она позволяла как бы начисто закончить дело пятничного вечера, когда она убиралась словно бы «на черновик».
Однажды Мисима прибирался дома. Обычно Нина заставляла Николая делать это по сутрам в субботу и тому было оправдание. Вечер пятницы всегда становился для нее словно бы выколотой точкой, а виноват в этом однозначно был ее супруг, и потому субботняя уборка была для нее чем-то вроде пусть не отмщения нерадивому мужу, но средства восстановления социальной справедливости. Да и потом она позволяла как бы начисто закончить дело пятничного вечера, когда она убиралась словно бы «на черновик».
В эту же субботу все было как минимум необычно Николай вернулся домой, по вновь введенной традиции, рано, трезвый, приласкал жену как следует, а утром по инерции потянулся к пылесосу. Она, все так же, по инерции, давала ему команды приказным тоном и требовала ответственнее относиться к этому малопочетному занятию, а он наяривал ковер, хотя мысли его уже начали приобретать крамольный оттенок.
«И чего это она покрикивает на меня? Раньше я хотя бы вину свою замаливал, а сейчас чего?.. Ладно, закончу пылесосить, задам ей пару вопросов в лоб, не бросать же на середине комнаты»
Так и случилось. Отложив трубку пылесоса в сторону, Николай посмотрел на жену.
И что это было?
А что?
А чего это у нас сегодня я ишачу? Я ж вроде вчера не накосячил.
«Лучшая защита нападение», подсказала женщине природная смекалка.
Ты мне поговори еще! Сколько я слез из-за тебя, оглоеда, пролила? Сколько нервов мне вытрепал? А обещал чего, горы золотые? Зачем замуж звал?
Тут по традиции следовало бы заплакать, что Нина с успехом и сделала, закрыв лицо руками и убежав в соседнюю комнату чтобы он уж точно не видел, что она всего лишь симулирует сердечное расстройство.