В 1905 году «правица» решила договориться с царским правительством. Из Варшавы выехала делегация к Витте, во главе с паном Хмовским. Однако ни Витте, ни кто-либо другой из правительства не приняли делегацию.
Среди делегации был молодой отпрыск знатного графского рода, которого пока ещё не называли Ричардом, а просто Рисиком. Это был граф Чернота де Бояре-Боярские2. Молодой горячий граф мечтал носить блестящие эполеты и аксельбанты польского фендрика3. Кроме этого, у него было всё: деньги, титул, поместья, родовые замки.
Когда в приёмной графа Витте один офицер сказал колкость по адресу Царства Польского, молодой граф Чернота де Бояре-Боярские отвесил ему полновесную пощечину и вызвал на дуэль. Но офицер не принял вызова, а Черноту де Бояре-Боярские просто сослали в места не столь отдалённые. По географическому представлению царских чиновников в Акмолинскую губернию Кокчетавского уезда, в село Воскресенское, под надзор полиции.
Молодой граф купил у промотавшегося помещика имение и вложил свои капиталы в скотоводство, пользуясь даровой силой киргиз-казахских племён.
Одиночество располагало к чтению, и у графа скоро появилась богатейшая библиотека. Шкафы вмещали в себя фолианты и манускрипты, здесь были и Эдрон-Брокгауз, и всевозможные брошюры, Спиноза и Некрасов, Кант и Чернышевский, Спенсер и Роберт Оуэн, Ницше и Карл Маркс. А на письменном столе в кабинете лежала постоянно раскрытая книжка «Записки пана Дмовского4».
В село Воскресенское Кокчетавского уезда Акмолинской губернии Яков пришёл другим путём от села к селу, от города к городу. Много профессий он перепробовал, но упорно не подпускал голод к своей семье. Когда весной он остановился в селе Воскресенском, Клавдя нянчилась с пятилетней дочуркой Настенькой и ждала сына. Двигаться дальше было тяжело.
Яков снял квартирку в две комнаты. В сенях поставил верстак и принимал столярные заказы.
Однажды около ворот квартиры Якова остановился экипаж. Управляющий графа позвал Якова.
Садись вон рядом с кучером. Граф вызывает. Работу дать хочет. Угодишь графу заплатит щедро, а если увидишь, что работа не по тебе сразу откажись. Только помни, что называть графа надо «Ваше сиятельство», но на колени перед ним не вставай не любит граф этого. Он немного особенный. Помни, что граф не любит пьянства и вранья. Что сделаешь не так, сразу признайся.
Скоро экипаж въехал во двор имения. Управляющий указал Якову на скамейку:
Посиди, их сиятельство сейчас приедут. Гурты осматривает.
Яков от нечего делать разглядывал двор. Но вот в ворота въехал всадник. Ловко соскочил с коня и бросил поводья конюху. Яков забыл посмотреть на того, кто приехал, он залюбовался конём. Это было какое-то произведение искусства. Сколько грации в каждом движении. Малейший изгиб тела обнаруживал новую красоту. Можно было любоваться калейдоскопичностью его прекрасных движений.
Только когда управляющий толкнул Якова в плечо, тот увидел перед собой человека, одетого в изящный костюм. В человеке, как и в его коне, тоже чувствовалась порода: стройный корпус тела, холёное лицо, нежная кожа, плавные красивые движения всё это сочеталось в одно целое и забирало человека под своё влияние.
Что, паренек, растерялся?
Да, нет, ваше сиятельство. На красоту вашей лошади загляделся, простите. Даже вас не заметил. Первый раз такую красоту вижу.
А что, красив мой Буцефал? Прохор, подведи коня. Вот, возьми его за повод.
Яков протянул руку к поводу, но глаза коня вдруг загорелись злобным огнём, ноздри раздулись, всё тело задрожало от оскорбления.
Видишь, как он горд. А от этого ещё красивее становится. Трудно такую гордость покорить.
Били его мало, да кормили хорошо, вот и гордости много. Любую тварь битьём да работой изнурить можно, ваше сиятельство.
Не за эти ли слова тебя сюда выслали?
Нет, ваше сиятельство, я сам пришёл сюда, сам и дальше пойду искать лучшего.
Ну, а здесь что тебе надобно?
Да вот, ваш управляющий привёз. Сказывали, что работа есть.
Ну, пойдём.
Граф привел Якова в большую комнату и показал на шкафы, уставленные книгами.
Вот, видишь шкафы? Отремонтировать надо и такие же новые сделать. Сможешь?
Постараюсь, ваше сиятельство.
Яков горячо взялся за дело. Тонкая работа увлекла его. Шла она у него быстро. Граф был доволен.
Однажды граф заглянул в библиотеку и увидел, что Яков сидит на верстаке, углубившись в чтение. Не заметил он графа, книга целиком захватила его. Граф увидел, что Яков читает книгу Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра».
Пан понимает, что тут написано?
Нет, ваше сиятельство, не понимаю.
Так ты бы взял вон сказки.
Не в этом дело. Смысл книги я понимаю, но не понимаю, как можно в книге писать такое. Книга хорошему учить должна, людей добрыми делать, дикость-зверство уничтожать, а здесь что сказано-то: дал мне бог силу, так все для тебя не люди. Или эта книга не для нас писана, а в секрете таится, для тех, кто людям жизни не даёт?
Ах, вот ты о чём. Да, дружок, трудно понять это нормальному человеку. Эту книгу сумасшедший писал, но кажется, умные люди его больше слушают, чем Льва Толстого.