И этой своей детской болезнью я мучился еще лет десять. Члены Союза писателей СССР для меня были просто небожителями.
И этой своей детской болезнью я мучился еще лет десять. Члены Союза писателей СССР для меня были просто небожителями.
Однажды в Хабаровске, уже после окончания университета, друг познакомил меня с настоящим писателем, членом Союза. На его визитке так и было написано Михаил Белов, член СП СССР. Честно признаться, такого писателя я не знал, и мне было стыдно. С утра пошел в городскую библиотеку и попросил все книги этого писателя. Мне дали только одну других у Белова не оказалось. Не помню названия книги, но начиналась она такой фразой: «Наш звездолёт приближался к Хабаровскому космопорту». Дальше я читать не стал
Много позже нашел у Сергея Довлатова: «Бог дал мне именно то, о чем я всю жизнь просил. Он сделал меня рядовым литератором. Став им, я убедился, что претендую на большее. Но было поздно. У Бога добавки не просят».
Одно время я работал в маленькой городской газете. Нас в комнате было пятеро. Молодые, талантливые и жутко амбициозные. Каждый мечтал стать писателем. И, что интересно, все пятеро стали!
Один, Юрий Шумицкий, пешком прошел всю страну от Владивостока до Калининграда. Пар двенадцать башмаков износил. На подходе к Москве его встречало центральное телевидение и мэтр советской журналистики Василий Песков. «Юра, посоветовал мэтр, ты должен написать книгу о том, как ты шел».
Юра назвал свою книгу «Так я шел». Через полгода он привез рукопись в столицу и неделю жил в гостинице, ожидая реакции мэтра и раздавая девчонкам автографы. Василий Песков вскоре отозвался: «Эх, Юра, я думал, ты напишешь про нашу необъятную страну, а ты все свои обиды на друзей просто в кучу собрал»
Впрочем, вернемся в детство, откуда все родом. В 1956 году мой папа окончил академию, и его направили на Урал. Сначала, правда, хотели в академию Генштаба, чтобы папа там выучился «на генерала». Тогда по одному человеку с каждого факультета без экзаменов зачисляли, естественно, из фронтовиков. У папы средний балл по диплому оказался лучшим на курсе, вот начальство и предложило ему дальше учиться в Москве. Но вечером к нам пришел один папин однокурсник и прямо с порога бухнулся маме в ноги.
Анечка! плакал он. Пусть Володя откажется в мою пользу, пусть напишет рапорт, что не хочет дальше учиться!
Папа стоял у кровати бледный и молча смотрел на своего товарища. Потом тихо сказал: «Пошёл вон!»
Лет через двадцать он встретил случайно этого своего бывшего друга: идет такой лихой генерал, папу увидел, на другую сторону улицы перебежал, ломая кусты.
Может, и к лучшему, что мой папа не стал генералом. Политрук это совсем другое дело. Генерал людей в атаку посылает, а политрук ведет, вот и вся меж ними разница.
Итак, папу после академии послали на Урал, и мы оказались в маленьком городе по имени Камышлов.
Жё тэм, мон шер
Она проснулась от счастья, которое переполнило ее до краев и стало проситься наружу. Ей приснился Алексей. Только почему-то он был не в мундире, а в исподнем. Она улыбнулась, благодаря Бога за такой подарок, привычным движением нащупала под кроватью тапки и легко встала. Долго не могла понять, что же переменилось в ее девичьей комнате. Потом поняла: она сама. Ей восемнадцать, и в субботу у Ипатьевых бал. Папенька повезет ее в Екатеринбург по железке первым классом. На балу Алёша должен сказать ей самые главные слова. Во время вальса он шепнет ей: «На святцы» Это значит сваты приедут по первому снегу. Если она не согласна, сделает вид, что не расслышала. Если согласна, должна ответить «будем ждать», так они договорились. Алёша не знал, какой будет ответ. А она еще вчера придумала, что скажет ему по-французски: «Жё тэм, мон шер» То-то он удивится!
В доме еще все спали. Слышно было, как храпит папенька в дальней комнате. Они с маменькой тоже согласны на этот брак. «Лучшей партии не придумаешь», так прямо и сказали вчера за вечерним чаем.
У порога Ольга решила примерить новые туфли из черного атласа. Сунула босые ноги как раз. Не снимая обновки, толкнула от себя дверь, вприпрыжку сбежала с крыльца во двор и зажмурилась. За углом дома, в котором жила дворня, стоял Алёша и, улыбаясь, смотрел на нее.
Ольга сосчитала до пяти и снова открыла глаза: Алёша стоял совсем рядом. Только одет он был почему-то, как дворня, в нижней рубахе и в каких-то коротких синих штанах, прямо как из ее ночного сна. Он поманил ее, и она пошла к нему, протянув навстречу руки и не замечая, что лицо ее уже мокро от теплых счастливых слез, и лицо, и шея мокрая, и руки, и даже ноги. «Жё тэм!» засмеялась Ольга на весь мир и закружилась в вальсе
В доме еще все спали. Слышно было, как храпит папенька в дальней комнате. Они с маменькой тоже согласны на этот брак. «Лучшей партии не придумаешь», так прямо и сказали вчера за вечерним чаем.
У порога Ольга решила примерить новые туфли из черного атласа. Сунула босые ноги как раз. Не снимая обновки, толкнула от себя дверь, вприпрыжку сбежала с крыльца во двор и зажмурилась. За углом дома, в котором жила дворня, стоял Алёша и, улыбаясь, смотрел на нее.