Не сумлевайся, Николай Ляксеевич, я с рыбой давно, все ее повадки знаю, поддержал дядя Гек.
Он правду говорит, Ляксеевич, у него жена носила в девках фамилию Рыбкина, и кличут ее вобла, заржал Митрофанов, он, казалось, еще не проспался.
Анисим
Презервативы в зарослях лебеды у клуба, пластиковые окна на ободранной конторе. Нет нет, прогресс давно шагнул в нашу деревню
Степь, ветер, горизонт, дорога, написал бы Блок, хотя я люблю больше Маяковского. Ощущаешь выпуклость земли, можно сразу догадаться, что она шар, правда, Анка?
Тем более, если об этом знаешь. Вывести закон всегда труднее, чем выучить его, ответила с улыбкой молодая женщина. Одному яблоко по голове треснет, у другого при купании вода выльется из бочки. Все случайное закономерно. Не родись ребенок, встретились бы мы с тобой у роддома?
Скорее всего, Аннушка, кушать очень хотелось, а у роддома всегда есть кормушка, Ибрагимович посмотрел в окошко автобуса. Смотри, как заросла бурьяном степь. Ее бескрайность и однообразие навевают тревогу. А ведь этой землей владеет нечистый на руку человек. Придется серьезно им заняться, чтобы экспроприировать «нажитое непосильным трудом».
Коррупционеры, блин. Так заболтали это слово, что оно стало вполне приличным, притерлось к другим словам олигарх, банкир, вобрав в себя часть их смыслового значения, ответила женщина.
Не случайно я тебя взял с собой в Малоузенку такую умную. Для нас важно, что он вор и украл народные средства. Пусть поделится, вот чем объясняются наши к нему претензии, не буду говорить шантаж, семантика этого слова чересчур неприличная, он снисходительно потрепал Анку по щеке. План отъема приобретенных незаконным способом средств зародился у меня еще в кабинете Русакова. Трубы он расточил? А куда подевал технику? Нужны неопровержимые доказательства. Многое будет зависеть от тебя, нашей главной подставы, но козырь, как часто делал мой великий прадед, я в рукаве припрятал. У Ермолаева половой рефлекс на Галин. Услышит это имя старая, не старая начинает охаживать, а ты, по образному выражению Антона Павловича, женщина, приятная во всех отношениях. Сам иногда, глядя на тебя, вспоминаю, что мужик.
А если думы обоюдоострые? Анка прищурила лукаво глаза, мол, и она не лыком шита, и знает Маяковского.
Руководитель никогда не должен злоупотреблять своим положением, а Ермолаев объект нашего исследования.
Но, Роман Ибрагимович, я же не Галя? на лице девушки отразилось недоумение.
Надо стать ею в Малоузенке. Будешь терпеливо, как рыбку из пруда, выуживать из него нужные сведения. Клюнет он: тебя ничем не смутишь, а возьмешь в руки баян мертвец из гроба встанет. Возможно, придется чем то пожертвовать, но цель оправдывает средства.
Показалась деревня, скатившаяся боком к речке, по берегам которой росли редкие деревья. Поясом перекинулся повисший на тросах мост. На дощатом настиле, опустив ноги, сидели пацаны с удочками в руках.
Автобус остановился на площади у сквера, по всей длине которого стояли бетонные солдаты с автоматами. Кого охраняли? На площади ни души, лишь в сквере два теленка съедали последние цветы. Зарос канадской лебедой сельский клуб, да так, что виднелась лишь фуражка крыша, и к нему прорубили дорожку. Кто то сегодня ночевал в зарослях, оставив в них телогрейку и использованный презерватив. Значит, не все так плохо, и в Малоузенку шагнул городской прогресс. С другого здания, стоявшего напротив, облетела штукатурка, и оно таращилось на Романа с Анкой с удивлением пластиковыми окнами. У входа торчал высокий шест с привязанным наверху триколором, он так выгорел, что трудно было определить, в каком порядке расположены цвета. На шесте пристроилась белая ворона и, раскачивая его, каркала от восторга.
Ворона, да еще белая, кстати, первый раз ее вижу, дурная примета, сказал Ибрагимович. Будем строго придерживаться избранной легенды. Мы ищем работу, за которую надо зацепиться, хоть зубами, а для этого возможности есть: Малоузенка пока стоит на ногах, хотя и осыпается. Надо убедить директора в своей значимости и умении работать в новых условиях не всегда в соответствии с Кодексом. Это особенно важно для нечистого на руку человека.
Поняла я все, Романушка, не бойся, прорвемся. Если потерпим фиаско, останутся пруды у Русакова, успокоила его Анка.
Поняла я все, Романушка, не бойся, прорвемся. Если потерпим фиаско, останутся пруды у Русакова, успокоила его Анка.
Пруды? С них прибыли зарплата бюджетников выше. А мне нужен миллион, в долларах, поняла разницу, девочка с гармошкой? Игра стоит свеч.
У входа в кабинет руководителя висела табличка Ермолаев Анисим Анисимович, директор ЗАО «Сотка». Толстая секретарша с крашеными губами стояла за столом и одним пальцем стучала по клавиатуре компьютера.
Как вас представить? спросила она. Сейчас у Анисима Анисимовича скульптор Каменев, лепит его из пластилина, потом в бетон. Видели солдат в сквере? Он лепил, а сколько передовиков стоит в бетоне у фермы и мастерской. Даже на кладбище есть, родные там или по заказу. Но Каменев не помешает вам. Он уже дня три сидит тихо в уголке и лепит. Там еще сыночек Анисима Анисимовича. Заходите без доклада, сельские мы, к чему этикеты, секретарша посмотрела в зеркало.