Послышался звук открываемой калитки. Было слышно, как Пахлувон с кем-то разговаривал. Роман узнал голос Ларисы Максимовны жены местного прокурора.
Роман пошёл к фасаду здания встречать гостью.
У Ларисы Максимовны на чёрной майке выделялся большой золотой крест инкрустированный красным камнем на толстой золотой цепи. Кроме этой цепи на её шее были ещё две более тонкие золотые цепочки. Лариса Максимовна была очень полная женщина. Ей было сорок восемь лет. В руках она держала серого лохматого кота Вольфганга постоянного клиента гостиницы Романа.
Привет, Ромочка, привезла тебе Вольфика, вот. Лариса Максимовна поцеловала Вольфганга в голову.
Улетаете? спросил Роман.
Да всей семьёй на Сардинию на неделю.
Здорово. У меня все одноместные люксовые номера заполнены. Могу предложить трёхместный номер. Есть один номер с хорошей компанией. Там белый спокойный кот Наполеон и кот Анатолий.
Нет. Об этом не может быть и речи. Наш Вольфик очень нежный кот, у него очень хрупкая психика. Его легко могут обидеть.
Тогда я не знаю, чем я могу вам помочь.
У меня есть идея. Возьми кота к себе в квартиру. Я заплачу штуку баксов. Сразу же.
Ну ладно. Пока я дам кота Паше, пусть он его подержит в своей комнате. У него там чисто.
Роман мог бы устроить один или два свободных номера для котов; но для этого нужно было избавиться от лишних, не нужных жильцов, за которых никто не платил. Некоторые клиенты Романа избавлялись от своих питомцев, сбагривая их на несколько дней в гостиницу, а потом, отказывались их забрать. Пахлувон предлагал продать «избавленцев» в чебуречную. Роман надеялся пристроить брошенных котов и кошек знакомым и друзьям. «Избавленцы» занимали два номера. В одном жили коты Хмурый, Вася и Лео. В другом жила кошка Майя. Дабы избежать в будущем проблем с избавлением от котов и кошек за его счёт, Роман решил теперь заключать с клиентами контракт, в котором, те обязывались в случае отказа забрать животное в условленный срок выплатить серьёзную неустойку.
В своём рабочем кабинете, который находился на втором этаже, Роман сидел за компьютером и писал образец контракта. Зазвонил, лежавший на столе, сотовый телефон. Определился незнакомый номер.
Да. Слушаю, сказал Роман.
Это Синицкий. Я привозил вам в марте Машу.
Помню Машу. Что вы хотите?
Поговорить надо. Я подъехал к вашей гостинице. Машину поставил на стоянке у вашего забора.
Я выйду к вам.
Роман вышел из калитки. Синицкий стоял около своей машины, покоцанной «дэу нексиа» баклажанного цвета. Он был молод. На нём была футболка с фото, какой-то трудно узнаваемой видимо известной личности и тренировочные штаны с вытянутыми коленками. Волосы он покрасил в белый цвет и чем-то походил на Эминема. Возможно, тот был его кумиром. Синицкий сложил руки на груди. Вид его был суров. Увидев Романа, он направился к нему стремительным шагом.
Шеф, чо за дела? Я не понимаю, начал Синицкий.
Что вам конкретно непонятно? Роман был спокоен.
Да я просто в шоке.
Мне очень жаль.
Да сожалениями простыми тут не отделаешься.
Что вы от меня хотите?
Надо что-то решать.
Без меня решить никак не получится?
Нет. Это же всё из-за вас.
Что именно?
Маша наша залетела. Вы понимаете это? Мы её не пускаем никуда, следим за ней по двадцать четыре часа в сутки, а тут отдали вам на четыре только дня. Вы гарантировали, что к ней здесь ни один котяра не подойдёт близко. Однако какой-то урод у вас всё-таки умудрился ей вдуть. И вот итог. Мы все в шоке.
Это исключено.
Что, значит, исключено, кто-то ей вдул же.
Если она беременна, определённо ей кто-то вдул, но не у нас. У нас контроль за животными осуществляется в круглосуточном режиме.
Зачем ты так говоришь, шеф? Трудно признать свою вину?
Я ни в чём не виноват. Вы наверно хотели потребовать с меня компенсацию и напрасно; любой кошачий гинеколог вам докажет с точностью до суток, что Маша залетела либо до проживания в нашей гостинице, либо после.
А как он узнает?
При помощи узи.
Неужели есть кошачьи гинекологи?
Это целый отдел в ветеринарии, дружище.
Ничего себе.
Как Маша себя чувствует?
Не очень. Плохо ест.
У беременных это бывает.
Синицкий уехал.
Вечером Роман пришёл домой с Вольфгангом в руках. Он жил в блочном доме на третьем этаже в двухкомнатной квартире вместе с родителями.
В прихожую вышел отец Романа Владимир Петрович. Он был в белой маечке алкоголичке и синих сатиновых трусах сшитых ещё во времена советской власти.
Это кто? Владимир Петрович имел в виду Вольфганга.
Вольфганг. Роман снял ботинки, не выпуская из рук кота.
Грязное животное.
Это элитная порода, отец.
Тьфу. Чем ты занимаешься, сын? Мне об этом даже стыдно сказать друзьям и родственникам. Кошачий бизнес. Как тебе такое могло только в голову прийти? Лучше бы ты был киллером или сутенёром.
Владимир Петрович ушёл к себе в комнату и громко хлопнул дверью.
Роман закрылся в своей комнате. Вольфганг задремал на кровати, а Роман сел за стол с компьютером и включил интернет. Он часто по вечерам сидел на сайте знакомств. Толком познакомиться ни с кем не получалось. После встреч с Романом его потенциальные подруги из интернета обычно больше не звонили ему и не отвечали на его звонки. Роман нашёл симпатичную брюнетку тридцати лет: учительницу, Водолей; и написал ей: «привет». Ответа долго не было. Роман сходил в прихожую и взял трубку городского телефона. Он набрал номер бывшей жены Ирины.