Голос парня, назвавшегося Святославом но не Славиком, а Светом был вполне обычным; никакой святости в нем, как почему-то ожидал Витек, не было.
Из Воронежа, ребята? спросил он дружелюбно, словно не повергал только недавно огромного алкаша наземь.
Он, ткнула парнишку в плечо тонким пальчиком Леночка, спутница Витька, из Воронежа. Ну и я, получается теперь тоже. Мы в институте учимся, лесотехническом. А сейчас в Петушки едем, электричку ждем. Везу этого охломона (слово прозвучало с такой любовью и нежностью, что Витек сразу осветился улыбкой) с моей мамой знакомиться.
Свет тоже улыбнулся:
Ну и как там, в Воронеже?
А мы сейчас не из Воронежа, вступил в разговор Витек, мы с практики.
Он отметил взгляд не понявшего его охотника, и пояснил с гордостью:
Нас как лучших студентов курса на преддипломную практику отправили в Красноярский край, на место падения Тунгусского метеорита.
Не болтай ерунды, строго перебила его Леночка, и Витек послушно замолчал, показывая, кто в будущей семье будет главным, никто нас до этого метеорита не допустил бы. У нас там (она повернулась к Свету) рядом с кратером пробные площади заложены. Там в девятьсот восьмом году двести тысяч гектаров леса за несколько секунд вывалило. Вот такая страшная рана на теле Земли появилось. И что интересно больше семидесяти лет с тех пор прошло, а лес путью так расти и не хочет. Словно там кто-то из земли все соки выжимает. Проснешься ночью в палатке и чудится, что она стонет словно болит у нее что-то
Дальше Свет слушал в полуха. Он кивал, улыбался, вставлял реплики, но перед его взором будто кто писал горящие ярким пламенем слова: «Стонет болит боль Черная боль». Он понял, куда направит свой путь. Не знал пока как, но уже стремился туда, где уже почти семьдесят пять лет ученые бились и никак не могли решить загадку Тунгусского метеорита
Глава 39. Тайна Тунгусского метеорита
Полковник Олег Петрович Попцов любил свой кабинет. Любил стоять вот так, и смотреть в чуть приоткрытое окно, на спину Феликса Эдмундовича, изваянного в бронзе. Сейчас спину омывал не по-осеннему теплый дождь. У Олега Петровича как раз случилось несколько минут до вызова наверх, к заместителю Председателя. Он еще раз глубоко вдохнул напоенный влагой воздух, и поспешил закрыть окно. Когда дверь закрылась за вошедшим без стука человеком, плотная штора уже не колыхалась. Но Сергей Николаевич тот самый начальник, который решил сам спуститься на этаж ниже, в кабинет подчиненного прямо от двери шутливо погрозил пальцем.
Опять в окно смотрел? Гляди доложит наружка, что ты сигналы иностранному агенту подаешь.
Вытянувшийся в струнку офицер у окна чуть расслабился. Начальник шутил, и для начала тяжелого разговора, к которому Попцов готовился тщательно, но так и не смог сделать всех нужных выводов, это было не плохо. Олег Петрович даже позволил ответить в том же (ну почти в том же) шутливом тоне:
Так ведь рапорт все равно на ваш стол ляжет, товарищ генерал-лейтенант. Вы уж по старой памяти
Начальник прошел к креслу хозяина кабинета, суровея лицом, и Попцов не решился продолжить. К столу к месту, на которое полковник сам обычно смотрел из-под портретов Генерального секретаря и Председателя комитета он подошел уже собранным, настроенным на долгий откровенный разговор. В деле, которое вел сейчас полковник по поручению самого Председателя, было много непонятного. И Попцов, поначалу удивившийся, зачем нужно было отбирать толстые тома и вещдоки у МВД, с которым и так в последнее время складывались не самые дружеские отношения, очень скоро подивился прозорливости главного чекиста страны. Такого дела старшему следователю Попцову еще ни разу не попадалось. От него так и разило той самой государственной тайной, которую не откроют посторонним никогда. Если, конечно, она сама не вылезет на всеобщее обозрение.
Генерал прервал его короткие размышления:
Докладывай, Олег Петрович, что там с этой колонией Мелеховская кажется.
Начальник сейчас немного кокетничал. Память у него была феноменальной. Не в последнюю очередь благодаря ей он и взлетел так высоко в иерархии комитета.
С колонией все в полном порядке, отрапортовал полковник, особенно сейчас. Зеки молчат, как воды во рты набравшие, и без всяких понуканий выполняют любое распоряжение администрации колонии. Наш человек говорит, что такого он еще не видел.
Генерал прервал его короткие размышления:
Докладывай, Олег Петрович, что там с этой колонией Мелеховская кажется.
Начальник сейчас немного кокетничал. Память у него была феноменальной. Не в последнюю очередь благодаря ей он и взлетел так высоко в иерархии комитета.
С колонией все в полном порядке, отрапортовал полковник, особенно сейчас. Зеки молчат, как воды во рты набравшие, и без всяких понуканий выполняют любое распоряжение администрации колонии. Наш человек говорит, что такого он еще не видел.
Боятся, что ли?
Боятся, кивнул Олег Петрович, но не администрации.
Кого же тогда? чуть удивился генерал.
Того, наверное, кто учинил вот это.
На стол перед генералом легла куча фотографий, и он, взяв верхнюю, невольно отшатнулся, ударившись головой в высокую спинку кресла. Сергей Николаевич за долгие годы службы повидал многое, но сейчас он не мог даже представить, что испытывал человек на фотографии в последние мгновения своей жизни, если даже в смерти он продолжал так корчиться в ужасе. А полковник подвинул следующую фотографию, где труп был снят целиком.