Пора, собственный голос показался ему мёртвым и каким-то чужим. Только бы продержатся ещё немного. Надо вернуться, я обещал, обещал Харальду. Я должен. Дэнель встал на ноги и обернулся. В стене была дверь, за ней горели свечи, и стояло кресло. Он зажмурился и снова открыл глаза. Темно, металлическая дверь. Дэнель растянул губы в улыбке, вот теперь посмотрим. Их вещи лежали в углу, сваленные в кучу, как издевательство даже оружие сверху, они всё равно не смогли бы до него дотянуться. Дэнель оделся, пристегнул ножны. Ткань была холодной и влажной, она совсем не грела. Дэнель передёрнул плечами, одежда неприятно липла к телу. Он подошёл к двери и постучал. Вряд ли их оставили без охраны, вот только эта охрана уверена, что они оба прикованы к стене и не могут двигаться, а уж тем более стучать. Хильдеберг тем временем медленно поднялся с пола. За несколько часов, проведённых почти без движения, его тело затекло и плохо слушалось. Что ж, пока придётся действовать самому. Мозг сам переключился в то странное состояние, когда все чувства обостряются до предела, и кажется, что видишь, как движется воздух. Часть его сознания вопила от боли, он знал, что сам тоже не может шевелиться, что его нервная система работает со сбоями, и действие наркотиков прошло ещё не до конца всё это он знал, как и то, что он должен отсюда выйти. Любой ценой, любыми средствами он должен вернуться домой, он обещал Харальду. Совершенно не важно, может он или нет, он должен. Харальд.
Пора, собственный голос показался ему мёртвым и каким-то чужим. Только бы продержатся ещё немного. Надо вернуться, я обещал, обещал Харальду. Я должен. Дэнель встал на ноги и обернулся. В стене была дверь, за ней горели свечи, и стояло кресло. Он зажмурился и снова открыл глаза. Темно, металлическая дверь. Дэнель растянул губы в улыбке, вот теперь посмотрим. Их вещи лежали в углу, сваленные в кучу, как издевательство даже оружие сверху, они всё равно не смогли бы до него дотянуться. Дэнель оделся, пристегнул ножны. Ткань была холодной и влажной, она совсем не грела. Дэнель передёрнул плечами, одежда неприятно липла к телу. Он подошёл к двери и постучал. Вряд ли их оставили без охраны, вот только эта охрана уверена, что они оба прикованы к стене и не могут двигаться, а уж тем более стучать. Хильдеберг тем временем медленно поднялся с пола. За несколько часов, проведённых почти без движения, его тело затекло и плохо слушалось. Что ж, пока придётся действовать самому. Мозг сам переключился в то странное состояние, когда все чувства обостряются до предела, и кажется, что видишь, как движется воздух. Часть его сознания вопила от боли, он знал, что сам тоже не может шевелиться, что его нервная система работает со сбоями, и действие наркотиков прошло ещё не до конца всё это он знал, как и то, что он должен отсюда выйти. Любой ценой, любыми средствами он должен вернуться домой, он обещал Харальду. Совершенно не важно, может он или нет, он должен. Харальд.
Дверь открылась, едва не ударив его по лицу, Дэнель успел уклониться в последний момент. В коридоре стоял молодой мужчина с пистолетом в руке, он удивлённо смотрел на натягивающего штаны Хильдеберга. Как хорошо, что он отвлёкся. Юноша метнулся вперёд, перехватил руку с пистолетом и сжал запястье, второй рукой закрывая рот охраннику. Тот глухо закричал в ладонь Дэнеля, когда он сломал ему запястье, и обмяк. Юноша опустился на колени рядом с потерявшим сознание охранником, оттянул ему голову назад и перерезал горло.
Они ошиблись, когда оставили нам оружие, они ошиблись, когда забыли про меня и решили, что ты сдашься, Хильдеберг протянул руку и помог Дэнелю подняться, Кажется, не только мне есть к кому возвращаться. Когда выберемся, напомни рассказать тебе о самой замечательной девушке в Империи, которая работает в регистратуре военного госпиталя.
Дэнель усмехнулся и кивнул. Девушке? Возвращаться. Его дома никто не ждал. Нет, ведь Отто пригласил его. Но Отто ему не верит, никогда не верил, просто он друг Харальда. Какая разница, если я и сам себе не всегда верю? Дэнеля повело в сторону, он чуть не упал, но успел ухватиться за руку Хильдеберга.
Он смотрит снизу вверх на Отца, седой мужчина, старый, но ещё крепкий, он держит в руке огромную крысу, она извивается и противно пищит. Метр с небольшим от носа до зада.
Убей её, мой мальчик, убей для меня. Он улыбается Отцу, а рука непроизвольно сжимает рукоять ножа, слишком большую для маленькой детской ладони. Надо, он ведь сказал. Опускает крысу пониже, так, чтобы можно было дотянуться. Нож вспарывает ей горло, горячая кровь заливает руки, лицо, грудь. Крыса бьётся в агонии, но Учитель держит крепко.
Смотри, это вытекает жизнь, которую ты забрал ради меня.
Дэнель вздрогнул и отпустил руку Хильдеберга, его тошнило, голова кружилась. Во рту всё ещё чувствовался вкус крови. Нельзя останавливаться, нельзя.
Они шли по коридору, прячась от проходящих мимо сектантов. Чем меньше они оставят после себя мертвецов, тем позже заметят их исчезновение, если, конечно, кто-то не войдёт в камеру. Им нужно было время, хоть немного, только бы успеть.