Когда офицеры вышли, Харальд устало опустился на койку. Его несильно трясло, перед глазами по-прежнему плыло. Надо собраться, надо хотя бы дойти до комнаты. Здесь не далеко. Я смогу, должен. Всё просто, надо только встать, сделать шаг, ещё один. На двадцатом шаге стало легче. Харальд невесело усмехнулся, пальцы сжимали принесённую папку, по спине время от времени пробегали болезненные электрические разряды. Кажется, так плохо ему ещё не было, не считая, конечно, студенческих вечеринок в клубе Принца.
Воздух пах песком, нагретым металлом и расплавленным пластиком, а ещё, совсем немного, горелой плотью. Ветер гнал по дороге мелкий пепел, низкие, тяжёлые тучи медленно ползли, едва не цепляясь за концы антенн. Надо будет зайти к Хайнриху, надо, но не сейчас. Было душно, как обычно бывает перед грозой, и тихо. Странная, давящая тишина, наполненная ударами, скрежетом, голосами людей. Всё равно тихо, даже не смотря на ветер. Это тишина природы, все звуки порождаются людьми, и только пустыня, ими же и созданная, молчит. Харальд закрыл глаза, на пару мгновений позволяя себе раствориться в этой тишине. Шелест ветра, гул голосов, скрежет металла и над всем этим нечто несоизмеримо большее, всеобъемлющее, огромное.
Дыхание земли, пульсация мира, даже среди нас не все могут это почувствовать. Высокий детский голос вывел Харальда из задумчивости. На крыше одноэтажного здания, стоявшего напротив госпиталя, сидел мальчик-подросток с невероятно синими глазами. Индиго смотрел на него и улыбался странной, совсем недетской улыбкой.
Мне всегда нравилось слушать тишину, наполненную звуками, странная привычка ещё с детства. Харальд изогнул губы в ответной улыбке. Внутри что-то свернулось привычным комком, забивая лёгкие, и отдалось болью в висках. Меня это всегда успокаивало, но не думаю, что в этом есть что-то необычное.
Тебе решать, что думать. Мальчик пожал плечами. Он молча смотрел в небо, почти не шевелясь. Я верну винтовку, когда она перестанет быть мне нужной. Благодарю за то, что веришь Зигфриду, он такой хрупкий, но очень ценный.
Почему? Харальду было просто любопытно, никаких особых причин спрашивать у него не было. Он медленно вдохнул воздух, нагретый пожарами и вместе с этим холодный, наполненный чёрными кристалликами снега. Сердце, быстро и неровно стучавшее в его груди, начало замедлять темп.
Он восприимчив, через него можно общаться. Зигфрид как антенна, настроенная на нас. Эраэль едва заметно улыбнулся, его явно забавляло такое сравнение.
А почему он согласился? Харальд поднял голову и посмотрел на низкие тяжёлые тучи. Интересно, а Сиг прав? Там действительно уже нет неба? Медленный выдох, осторожно, чтобы не потревожить свежие швы.
У него были причины. Ещё одна лёгкая улыбка, как точка в конце ничего не добавить. Харальд кивнул. Его это не касалось, лишние знания только усложняют жизнь. Механизм должен выполнять свою функцию в машине и не пытаться что-то узнать или изменить.
Харальд сжал кружку, ему хотелось закричать или хотя бы выругаться. Как он мог пропустить это, как? Ответ действительно был так близко, на поверхности, достаточно было лишь протянуть руку, просто получить эти досье раньше, прочитать характеристики. Тогда бы он всё понял. Конечно, это не является доказательством, но понимание это оружие. Остатки кофе едва не выплеснулись через край, когда он резко отодвинул кружку в сторону. Индиго, он оказался во всё это втянут из-за них. Каждый раз их просьбы и приказы вынуждают его идти на крайние меры, рисковать, ничего не получая взамен, кроме ещё больших проблем. Как же можно было так сглупить! Харальд встал и подошёл к окну и отдёрнул штору. Ветер снова усиливался, ночью будет настоящая буря, как и в прошлый раз. Теперь у него есть мотив и даже объяснение артобстрела. Республику можно вычеркнуть из основных заказчиков, так что, скорее всего, это дело рук Пророка, что ж, вполне в его стиле. Что теперь? Предупредить, дать цель и указания. Ещё надо будет сходить проведать Хайнриха, его помощь, возможно, ещё потребуется, так что надо выяснить, в каком он состоянии. Как же всё это просто, даже как-то неприятно. Банальные причины, стандартные мотивы, всё так же, как и всегда. Харальд вздохнул и вытащил бархатистый цилиндрик сигареты. Доктор Мерниц, конечно, ему не разрешал, но сейчас ему этого просто хочется. Осталось совсем немного, надеюсь, всё пройдёт гладко.
Хайнрих перевернулся на бок и поморщился от боли. Альберт делал почти невозможное, пытаясь поставить его на ноги в кратчайший срок. Михаэль ещё был жив, но в сознание так и не пришёл. Обидно, я бы хотел хотя бы попрощаться. Хайнрих привык отказываться от людей, такова была его работа находить предателей и отправлять их в печь, и не важно, сколько они прослужили вместе, были ли друзьями, ведь за другом или хорошим знакомым всегда легче следить. Он научился не привязываться, вот только не мог предположить, что его слуге тоже может угрожать опасность. Не знал, что его отправят сюда, не думал, что Михаэль умрёт от ран, полученных во время боевых действий. Как несправедливо мальчик ведь мог остаться с семьёй. Нет. Бессмысленно жалеть себя, что случилось, того уже не изменишь. Михаэль выбрал его так же, как он сам выбрал Михаэля, тут ничего не поделаешь. К тому же, мальчик пока жив, если он продолжит бороться, у него будет шанс, пусть крошечный, но будет.