В магазине «Все для дома» мужик покупает крюк, веревку, мыло и нож. Продавщица спрашивает:
А нож-то зачем?Мужик:
А я оптимист вдруг захочу веревку перерезать?
У Посейдона холодное оружие уже было не ножик, а трезубец, который он сейчас сжимал побелевшими от напряжения пальцами. Его бородатое лицо выражало сейчас почти детскую обиду словно поманили конфеткой и не дали. Такой конфеткой для богов была свобода; для морского владыки в последнюю очередь; ведь именно на его попечении были хрустальные черепа.
А он, пожалел Посейдона Алексей, уже, наверное, представлял себя капитаном Флинтом, или Крузенштерном
Он перевел взгляд на другого братца, и его фантазия забуксовала. Сизоворонкин никак не мог; что-то внутри не позволяло ему поставить себя на место бога смерти.
Его проблемы, махнул рукой Лешка, мне бы со своими разобраться.
Одну из них, самую главную на сегодня, он и озвучил.
И что вы от меня хотите на этот раз?
Нужно найти этих духов, и развоплотить их.
Это как? открыл рот Сизоворонкин.
Не знаю, пожал плечами громовержец, сначала найди их, а потом ситуация сама разрешится у тебя ведь всегда почему-то получается. В помощь могу дать вот это.
Громовержец вытянул из-под стола длинный клинок и осторожно опустил его на столешницу.
Эскалибур! восторженно ахнула за плечом Сизоворонкина Афина.
Меч-кладенец! не менее завистливо простонала там же Артемида.
Ничего вы не понимаете, девки, с остатками злости и обиды в голосе прервала их Гера, и потом уже с гордостью за супруга, сотворившего такое чудо вынесла свой вердикт, это абсолютное оружие; меч, которому нет преград. Ну, еще и другие плюшки в нем имеются, наподобие тех, что я вложила в этот костюм.
На костюм, сейчас древнегреческую тогу, опустилась нежная женская ладошка. Тут же на плече оказались еще две, а Лешка с вполне понятной гордостью подумал, что свободного места на плечах еще ой, как много. Но сейчас ему больше хотелось разобраться не с женскими ладошками, а с чудо-оружием. Он протянул руку к мечу, и тот сам скакнул в ладонь, оказавшись рукоятью в ней так, что разворот длинного лезвия не заметил даже остроглазый полубог.
После пяти промахов грузинский биатлонист зарезал мишень кинжалом.
Длинноват немного, выдал первую оценку Алексей.
Меч тут же превратился в кинжал, рукоять которого тоже сидела в ладони, как влитая.
Ага, обрадовался Лешка, готовый экспериментировать дальше, а как я с тобой буду в магазин ходить, или на дискотеку когда домой вернусь?
Теперь в ладони ничего не было; зато запястье очень органично обнимал браслет, который поражал не своим богатством (ни золота, ни каменьев), не массивностью (куда делись лишние килограммы?), а каким-то непонятном чувством, придающим душе спокойствие и легкость.
Основательность и надежность, наконец нашел нужные слова Алексей, я словно родился с этим браслетом. Вот тут пока и сиди!
Он поднял благодарные глаза к Зевсу и кивнул:
Да будет так! Договор заключен. Но сегодня не пойду. Отдыхать буду.
Громовержец понятливо улыбнулся, и Сизоворонкин вслух вспомнил анекдот, который, кажется, еще не рассказывал в этой зале:
Если все время работать, и никогда не отдыхать, можно стать самым богатым человеком на кладбище.
Рядом с Зевсом заворочался молчавший до сей поры братец Аид. Может, потому, что кладбища входили в его епархию?
А ты не перетрудился, человек? проскрипел он.
Лешка почувствовал, как его плечо стиснули сразу три ладошки, и поднял свою руку, одной ладонью успокаивающе накрывая сразу все. С главным смотрителем всех земных кладбищ он никому бы не рекомендовал связываться, исходя из чисто практических целей а вдруг понадобится дядечка? Ну там, местечко потенистей выбрать, да поближе к выходу Сам он все же не удержался, изобразил физиономией еще один анекдот:
Иногда смотришь на человека, и напрашивается вопрос он родился придурком или курсы какие-то дополнительно проходил?!
Аид его определенно понял, потому что поиграл желваками под бородой, посверкал грозно очами но говорить ничего больше не стал. Он опять закрыл глаза, погрузившись, как предположил Алексей, в собственные мечты. На эти мечты воображения Сизоворонкина опять не хватило. Зато у него были свои, и он встал из-за стола, такого пустого сегодня, с намерением перекусить в другом месте, и не только перекусить. Тем более, что компания подобралась очень достойная три девы, которым Алексей мог воскликнуть с куда большим основанием, чем любой другой парень во Вселенной:
Мои богини!
Он и воскликнул, когда вышел за дверь, провожаемый явно потеплевшей атмосферой обеденного помещения, и вполне одобрительным кивком «быка» Зевса, доставшим откуда-то волшебный сервиз.
Мои богини! воскликнул он в панике, готовый запрыгнуть назад.
Кто бы ему позволил?! Сразу шесть крепких божеских ручек подтолкнули его в спину прямо к четверке других божественных личностей прекрасного пола, которые смиренно стояли на коленях и поджидали Кого?
Тебя, пихнула его крепким кулачком Гера, заставляя сделать еще один шаг к Орам, богиням времен года.
Алексей не видел их ни разу с того дня, когда впервые появился в олимпийском Дворце, и сейчас душу обожгло давно забытое чувство стыда. Самая прекрасная из Ор, богиня Весны, так и щеголяла в обрывках одеяния, часть которого Сизоворонкин приватизировал для личных нужд. Потому она, наверное, и выглядела сейчас соблазнительнее остальных.