И ещё желательно, чтобы его приезд был добровольным.
Поняла, доктор. Думаю, улажу. Вчера он просил у меня прощения, говорил, что, наверное, болен.
Чудненько. Значит, договорились, привозите.
Глава вторая
После того, как Неверов поставил точку в своей «фантазии», его жизнь превратилась в тягостно-тупое существование. Вместо обычной спокойной пустоты, он вдруг ощутил непонятную тоску на сердце, которая не отпускала его в любое время суток, словно ему нужно было куда-то спешить, но он не понимал куда именно, словно ему необходимо было что-то срочно предпринять, но он не понимал что конкретно. Он мучился этим, пытался каким-то образом выйти из этого состояния, пробовал увлечь себя новым замыслом бесполезно. Казалось, душа его витает где-то далеко от него, в непостигаемом умом пространстве, в тех отстранённых далях, где не рождается ни одна человеческая мысль, где есть только панические ощущения, где всё неусыпно пребывает в вечном ознобе и в страхе от своей заброшенности и незащищённости перед неизведанным. Ночью он либо с анабиозной неподвижностью долго смотрел за окно в ночное небо, либо бродил по квартире из угла в угол, как заключённый по камере, не в силах предаться спасительному сну. А ранним утром, освежив лицо прохладной водой и кинув мрачный взгляд на своё отражение в зеркале, заставлял себя одеться и выйти на улицу.
Предрассветный осенний воздух пробуждающегося города, очищенный за ночь частыми порывами ветра и настоянный на обильной росе, дарил свежим и пряным запахом увядания. Перейдя овраг и поднявшись по зелёным террасам паркового склона, усыпанным жухлой листвой, он в течение получаса прохаживался по липовым аллеям, заложив руки за спину и машинально разглядывая мелко дроблёный гравий, мерно похрустывающий под тяжестью его располневшего за последние годы тела. Этот хруст под ногами действовал на него как успокоительное и был единственной реальностью, от которой он не вздрагивал и не приходил в раздражение. Он даже сделал попытку, повинуясь ритму шагов, ухватиться за какую-нибудь заслуживающую внимания мысль с тем, чтобы обдумать её основательно, но мозг решительно отказывал ему и в этой малости. А едва завидев первого прохожего, торопливо шагавшего в сторону метро, тут же, описывал дугу отчуждения по газонам и направлялся домой.
В течение дня спал урывками (или ему казалось, что спал). Беспокойные сны (или видения, мучившие сознание), с бесконечными лабиринтами, с толпами людей из прошлой жизни, от которых негде было укрыться и с которыми невозможно было разминуться, тоже не давали покоя. В промежутках ел без особого удовольствия приготовленные дочерью накануне непременные котлеты, как всегда слегка подгоревшие, и мелко нарезанный овощной салат, как всегда пересоленный, и возвращался со стаканом горячего чая к себе в комнату, а отпив два-три глотка, снова ложился, ощущая во всём организме многочисленные очаги нездоровья. И тут же, себе в утешение, вспоминал чьё-то остроумное выражение: «Если ты однажды проснулся и у тебя ничего не болит, значит, ты умер». С ним случилось ровно наоборот: в одном месте кололо, в другом ныло, в третьем посасывало, в четвёртом ломало, в пятом дёргало а что происходило в других словами не передать. И всё это складывалось в отвратительную картину сплошной болезненности. Но сознание того, что он жив, увы, не доставляло ему радости, а лишь усугубляло бессонницу. Среди ночи Мария, разбуженная бесконечным шарканьем его тапочек, спрашивала: «Папа, у тебя что-то болит?» На что он отвечал в раздражении: «Ничего не болит только у покойника!»
А в тот день, когда Мария разговаривала с доктором по телефону, Неверову особенно нездоровилось ко всему прочему добавилась ещё и головная боль и он, вопреки своим правилам, пожаловался дочери на недомогание.
И Мария сразу ухватилась за это, сообщила отцу, что у неё есть знакомый врач, заведующий городской клиникой (озвучивать профиль клиники она не посчитала нужным из благих соображений), и он готов провести обследование.
И Мария сразу ухватилась за это, сообщила отцу, что у неё есть знакомый врач, заведующий городской клиникой (озвучивать профиль клиники она не посчитала нужным из благих соображений), и он готов провести обследование.
И это совершенно бесплатно, добавила она с радостью. Роман Борисович замечательный врач и весьма отзывчивый человек.
Отзывчивость врачей меня пугает, усмехнулся Неверов.
А ты не пугайся. Всё очень просто. Он дядя Иры Мурашкиной, успокоила отца Мария. Грех не воспользоваться.
Да-да, это в твоём стиле.
Мария пропустила язвительное замечание отца мимо ушей. Пусть говорит, что хочет, лишь бы согласился.
Так ты готов обследоваться?
Неверов, не глядя на дочь, молча прошёл в свою комнату. Мария последовала за ним.
Папа, я задала вопрос.
Он привычно поморщился, но без явной неприязни.
И как долго это продлится?
Доктор сказал, примерно с месяц.
Ну что ж Было бы неплохо. Заодно и моя повесть отлежится Или не повесть, а не знаю Кое-что надо поправить. Только пока не знаю как.
Хочешь, я