Рано утром полк был поднят по тревоге. Благодаря постоянным тренировкам, уже через сорок минут, получив боевую задачу и кратко уточнив задачи командирам рот, старший лейтенант Ткачёв привычно покачивался в командирском люке головного танка. Иногда, по выработанной годами привычке, особенно, когда механик-водитель притормаживал перед препятствием, оглядывался на сзади идущий танк, и окидывал взглядом всю колонну батальона. Пушка, идущего сзади танка командира первой роты, опасно маячила всего в нескольких метрах от кормы комбатовской машины. В клубах пыли и дыма, механик-водитель вполне мог «прошляпить» резкое торможение впереди идущей машины. Тогда пушка заднего танка, как иголка могла пронзить стоящего в командирском люке танкиста, или, запросто, придавить к крышке открытого люка. Такие случаи были не единичны, и навык предусмотрительности культивировался с самого училища. Вид батальона двигающегося мощно и слаженно, как единое целое, всегда вызывало в душе чувство восторга, и гордости. Танки, как доисторические животные, плавно преодолевали неровности трассы, как ископаемые мамонты вздымали к небу свои хоботы-стволы орудий, и хищно, словно в поисках чего-то, опускали их к самой земле. Клубы пыли и дыма высоко поднимались к голубым небесам, и казалось, нет такой силы, которая способна остановить эту мощь, это неотвратимое и неудержимое движение стальной несокрушимой армады.
Изредка, отдельные машины выбрасывали вверх фонтаны черного дыма, и комбат мысленно отмечал, что двигатель, по-видимому, перегрели на прошлых учениях, или на подводном вождении, минувшим летом. И заместителю по технической части теперь придется, побеспокоится о переводе танка в учебно-боевую группу.
Батальон Ткачев принял год назад, до этого, в этом же батальоне, был начальником штаба. Служил честно, как мог, на особое продвижение не надеялся. И считал, что, наверное, это вершина его армейской карьеры. Пройдут годы, и он майор-перестарок будет отправлен на заслуженный отдых, как многие офицеры батальонного звена. Но неожиданно, в войсках прокатилась волна обновление кадров, как говорили, «омоложение». Пожилые командиры батальонов и начальники штабов, дослужив установленные сроки, или увольнялись в запас, или уходили на штабную и тыловую работу. Началось продвижение молодежи. Ситуацию усугубила хроническая нехватка кадровых офицеров в ротном звене. Львиную долю командиров взводов составляли выпускники гражданских ВУЗов, так называемые «двухгодичники», которые, порой, не обладали необходимыми знаниями и навыками.
Извивающейся змеёй батальон втянулся в большой сосновый лес. Всё-таки хорошо командовать первым батальоном! Пыли нет, дорога ещё не разбита, всё видно можно выбрать лучшую трассу. А каково командиру второго, или третьего батальона? Впереди уже прошло тридцать, или шестьдесят машин, в воздухе ядрёный запах солярки, пыль струится по лицу, как вода. Она кругом на комбинезоне, шлемофоне, на танке и даже специальные очки от неё не спасают. Не сладко сейчас комбату два, и три. А в лесу, в безветрие, пыль, вообще, может стоять часами. Одно хорошо полк идёт одним маршрутом поэтому держись впереди идущего и никаких проблем! А первому необходимо всё время сверяться с картой, с местными предметами, выбирать дорогу.
Вторым и третьим танковыми батальонами командовали два подполковника.
Командир второго батальона Тубачев Григорий Фомич, недавно получил подполковника, и слыл в полку чудаком. Прибыв из Кантемировской дивизии Московского военного округа, прослужив там большую часть службы, он навсегда впитал в себя дух показухи, парадности и напыщенности, свойственный «придворным» частям. В полку он считался непревзойдённым мастером организовывать и проводить различные показные занятия, где внешний лоск, ценился выше, чем истинное мастерство и обученность.
Особенно удавались «показухи» по внутреннему порядку, содержанию техники в парке боевых машин и строевой подготовке. Занятия по боевой подготовке Григорий Фомич не любил, и проводил, мягко говоря, «не очень». Однажды, в средине недели, когда подразделения батальона должны были, согласно расписания, заниматься вождением боевых машин, танкострелковой тренировкой и тактикой на полигоне, весь полк услышал на плацу звуки большого и малого барабанов. И когда начальник штаба полка в изумлении вышел на плац, он увидел второй танковый батальон, который в полном составе тренировался в движении строевым шагом. Посредине шагающих по кругу солдат и офицеров, возле барабанщиков, стоял комбат Тубачёв, зычным голосом подавая команды и делая замечания. Очумевший начальник штаба только и мог вымолвить:
Командир второго батальона Тубачев Григорий Фомич, недавно получил подполковника, и слыл в полку чудаком. Прибыв из Кантемировской дивизии Московского военного округа, прослужив там большую часть службы, он навсегда впитал в себя дух показухи, парадности и напыщенности, свойственный «придворным» частям. В полку он считался непревзойдённым мастером организовывать и проводить различные показные занятия, где внешний лоск, ценился выше, чем истинное мастерство и обученность.