Однако, вернувшись в архив, доктор Жерар попытался снова собраться и весело закруглить тему об исчезнувших газетах.
Говорить можно все, что угодно, резюмировала Анни Моруэн. Журналистские утки всегда были частым явлением. Я не склонна им верить. Но тут ко мне кое-что «прилетело». Вам как историку это может быть более понятно.
Так что же, что «прилетело», уважаемая Моруэн? Не интригуйте! нарочито бодро спросил Жерар, чувствуя, что как раз Анни Моруэн бодра, а он куда-то «съезжает».
В мае прошлого года я ездила к своему брату в Марсель. Когда в воскресенье была ярмарка, он вынес продавать бюро нашей бабушки. Я не была против, бюро было старое, громоздкое, чистый хлам. Деньги поделили согласно праву наследования. Но когда человек из России, купивший бюро, стал грузить его в свой фургон, то вынул изнутри часть ящичков и оттуда вывалилась старая газета, видимо случайно приклеившаяся к стенке мебели. Я подняла ее. Это была «Паризьен либере» от 16 июня 1947 года. Мне это показалось забавным, мы с братом и его женой вечером развлекли себя чтением ретро-новостей. Первые полосы были отданы разумеется политике
Так и-и? не удержался Жерар.
Где-то на пятой нет, на шестой странице я прочла небольшую заметку с опровержением сведений журналиста Мишеля Вернье, который, в предыдущих номерах якобы утверждал, что при попытках начать строительство глубокой линии метро ученые обнаружили объект аномального содержания С Вами все нормально, месье Жерар? Вы очень бледны.
Н-нет Все отлично, мадам Моруэн!
Я заканчиваю. Брат, ради интереса, проверил в интернере информацию о строительстве метро в 1947 году. Оказалось, действительно, правительство Бидо и Тореза инициировало проект создания новой ветки метрополитена, наподобие нынешнего RER. При этом сведения были очень краткие, противоречивые и, по мнению брата, недостоверные. Из них следовало, что проект оказался неудачным, экономически неоправданным и, несмотря на подключение американских специалистов, был почти сразу заморожен, а потом и вовсе закрыт по указу Ориоля. Аналитики однозначно оценивали это событие в русле политической борьбы: правящей партии надо было «утереть нос» оппозиционным голлистам, но планы зачастую делались опрометчиво или имели показной характер. Техника была не развита, многие рабочие болели и даже умерли из-за тяжелой работы. Я думаю, месье Жерар, что условия жизни в послевоенной Франции Вам знакомы лучше, чем мне.
Жерар сделал легкий выдох, но «заноза» в механизме памяти лишь немного пошевелилась и не пошла наружу.
Да, мадам! Так, а что же с газетами?
Слушайте! Газета пролежала у меня среди прочих бумаг до прошлой осени, когда началась работа по сверке базы и перенесению ее в новую программу. Доктор Рошель был весьма раздражен и сетовал на то, что распоряжение об обновлении поступило якобы еще в 2012 году. Мы торопились, работали все, включая профессора Можерини с кафедры физики, который был подсоединен к нам как автор программы. Первой я сверяла базу «Паризьен либере». Когда обнаружилась утрата нескольких десятков номеров, то удивило не только количество, а еще и то, что эти экземпляры шли подряд с 18 мая по 11 июля 1947 года. Я предположила изъятие и доложила обо всем доктору Рошелю. Он отреагировал достаточно равнодушно. Когда я попыталась расспросить месье Рошеля о возможностях восстановления утраты, то он, и особенно профессор Можерини, стали укорять меня в торможении нашей основной работы. «Лакуны в исторических документах частое явление», ответил наш итальянский коллега.
Американский, поправила Нэди. Анни, может быть хватит?
Нет, нет! вмешался Жерар. Мадам Моруэн, прошу Вас закончите свой рассказ.
Дальше было еще интереснее, месье Жерар. Я вспомнила о своей марсельской находке и, учитывая что номер газеты был как раз из числа утраченных в Сорбонне, предложила доктору Рошелю внести ее в реестр и разместить в хранилище. На это он не возражал. Я сделала все по правилам и подшила газету в общую пачку, но через неделю она исчезла!
Как!? не удержался доктор Жерар и слабая надежда на банальное объяснение своих страхов вновь покинула его.
Об этом стоит подумать и Вам, уважаемый коллега, закончила свой «детектив» мадам Моруэн. Полетт теперь вся в страхе. Да и вправду это уже больше похоже на мистику, чем на политику. Вы слышали что-нибудь о призраках прошлого, обитающих в стенах Сорбонны? И продолжающих плести свои интриги?
Анни, перестаньте! взмолилась мадам Нэди.
Полетт, поймите, продолжила ее коллега, только знание может быть оружием против страха.
Да, да! поддержал Моруэн Морис. Мадам Нэди, мадам Моруэн совершенно права. Надо попытаться во всем разобраться и тогда всему, что Вас пугает, могут найтись весьма простые объяснения. До того простые, что мы потом долго будем хохотать, вспоминая эту историю. И особенно подозрения в сверхъестественном вмешательстве.
Жерар попытался улыбнуться, но у него вышло не очень натурально. Остальные тоже явно не нашли его слова убедительными. Моруэн молчала.
Идею о призраках и полтергейсте надо отмести сразу, продолжил Морис. Газеты, безусловно, могли быть и изъяты по каким-либо политическим мотивам, но это, скорее всего, было давно и я, как историк, обязуюсь навести подробные справки Кстати! Вот объяснение еще проще: пачка газет могла быть потеряна или ошибочно засунута в ненадлежащее место нерадивым сотрудником архива в 50-е или 60-е или 70-е годы. Теперь это трудно проверить. Чем не версия?